– Я не хотела.

Тамара подняла взгляд, стараясь придать ему виноватое выражение.

– Был такой старый фильм, – сказал Игорь. – «Никто не хотел умирать». Но все умерли. Удачи!

В следующую секунду она осталась одна. Похоже, совсем одна.

V

Игорь проснулся от того, что кто-то сел ему на спину. Ужасное, гнетущее чувство охватило его. Он попытался повернуться или приподняться, чтобы сбросить с себя тяжесть, но сумел лишь вяло пошевелить пальцами затекших рук.

Ммммммм, замычал Игорь, а когда получилось открыть рот, издал страшный, протяжный хрип.

Отпустило.

Перевернувшись на спину, Игорь перевел дух. Несмотря на то что в комнате было прохладно, он весь взмок, а сердце норовило выскочить из груди. За окном изредка проплывали пятна света, напоминая, что там простирается огромный современный мир, в котором нет места всякой нечисти и призракам. Мозг отлично знал это. Душа – другое дело. Она словно по-прежнему принадлежала ребенку, а не взрослому мужчине, известному окружающим как Игорь Александрович Красозов. Эта душа сжималась при каждом звуке, который фиксировало его сознание.

Игорь почувствовал, как покрывается мурашками. Ему почудилось, что кто-то прокрался по скрипучим полам коридора и теперь стоит за дверью в комнату, старательно сдерживая дыхание. Игорь повернул голову. Дверь была приоткрыта.

Отец? Мать? Нет… Гамлет. Ну конечно, там он. Больше некому.

Игорь сел на кровати. Года два назад ему пришлось удалять зуб, и он помнил, как половина лица онемела от новокаина. Но теперь онемевшим было все тело, от ступней до макушки, на которой волосы стояли дыбом.

Двигаясь подобно зомби, Игорь подошел к двери и толкнул ее одеревенелой рукой. В коридоре никого не было. Медленно переставляя босые ноги по холодному линолеуму, Игорь сходил на кухню, напился воды и вернулся в постель.

До сих пор он не верил в то, что души покойников способны являться к своим убийцам, но успел убедиться в обратном. Тень убиенного Гамлета не давала ему покоя вторую ночь подряд. Игорь плохо помнил пьесу Шекспира, но, кажется, там тоже бродила какая-то тень.

Он еще трижды просыпался от кошмаров и ночных видений, но утренний свет, забрезживший за окнами, принес успокоение. Поднявшись, Игорь посмотрелся в зеркало и неприятно удивился тому, какой он осунувшийся, злой и растрепанный. Было такое впечатление, что за одну ночь он состарился на несколько лет.

Завтракая, Игорь глотал через силу. Кусок не лез в горло. Убийство человека не прошло бесследно. Что-то изменилось в Игоре. Он стал другим. И рука до сих пор помнила толчок от соприкосновения острого железа с мягкой человеческой плотью.

Помыв посуду, Игорь стал одеваться. Идея, как добраться до грабителей, сформировалась вчера вечером. Припомнив все подробности своего телефонного разговора с женщиной, давшей объявление о продаже квартиры, Игорь понял, что совершил ошибку. Во-первых, он выдал свое волнение, мямля и запинаясь. Во-вторых, его голос звучал чересчур молодо. Ведь «клиентами» преступников были одинокие, беззащитные старики. С остальными эти мерзавцы не связывались.

Следовательно, чтобы добиться цели, нужно действовать иначе. Позвонить по объявлению должен человек немолодой. Лучше, чтобы это сделала женщина. Сегодня Игорь собирался найти подходящую старушку, которая согласится оказать ему небольшую (и не бесплатную) услугу. Ее голос усыпит бдительность преступников.

Должен усыпить.

А если нет?

Тогда Игорь не знал, как быть дальше. Он устал биться в эту непрошибаемую стену. Плюнуть, забыть, оставить все, как есть. Для этого существует спасительная лазейка, издавна освоенная людьми нерешительными, мягкосердечными или малодушными. Нужно просто предоставить Богу наказывать обидчиков. Или пусть их карма покарает. А самим пачкать руки неохота. Зачем грех на душу брать?

Если бы Игорь с самого начала занял такую позицию, он не просыпался бы теперь в холодном поту и не видел во снах обезображенное лицо Гамлета. За ним не охотились бы отморозки на красном «чероки». Ему не угрожал бы следователь с многозначительной фамилией Греховец. Короче, все было бы нормально.

Если не считать той мелочи, что родители Игоря в настоящий момент гнили в могилах, куда их отправили за некоторое количество американских долларов.

Собравшись, Игорь заблаговременно поднял воротник куртки и покинул квартиру. Морозец с удовольствием вцепился в его оттопыренные уши и свежевыбритые щеки. Он успел продрогнуть, пока бродил по городу, разыскивая подходящую старушенцию, но все они, как назло, словно вымерли. Ни старух не было на улицах, ни стариков. Куда все они могли подеваться? Отстаивали очереди в больницах и собесах? Приторговывали капустой и картошкой?

Поразмыслив, Игорь отправился на ближайший рынок, приткнувшийся между трамвайными путями и стадионом. Дойти туда он не успел, поскольку его внимание привлекла старая женщина, согнувшаяся под тяжестью сумок.

– Я помогу, – кинулся к ней Игорь.

Ему было смертельно стыдно. Выходило, что он пришел старушке на помощь только потому, что нуждался в ее помощи. Хуже всего, что она каким-то образом об этом догадалась.

– Ну, что у тебя за дело ко мне? – спросила она, когда они свернули с людной улицы под арку, ведущую в тихий дворик.

– Как вы догадались? – нахмурился Игорь.

– Ты же не пионер, не тимуровец, – был ответ.

– Кто такие тимуровцы?

– Были такие ребята из очень хорошей книжки Аркадия Гайдара, – объяснила старушка. – Ты о нем, наверное, и не слышал никогда.

– Не слышал, – признался Игорь.

– А я в детстве мечтала попасть в команду Тимура, чтобы помогать людям. Давно это было. Как думаешь, сколько мне лет?

Старуха еле передвигала ноги и задыхалась от медленной ходьбы, но была ярко накрашена и носила огненно-рыжие волосы, лихо торчащие из-под вязаного берета. Щеки у нее были морковные, в тон волосам. На велюровом пальто отчетливо выделялась собачья или кошачья шерсть.

– Семьдесят, – сказал Игорь.

– Восемьдесят пять, – поправила она с самодовольной улыбкой. – Все говорят, что я хорошо сохранилась. Звать меня Маргарита Тихоновна.

– Очень приятно, Маргарита Тихоновна. А я Игорь.

– Так что тебе от меня надо, Игорь?

Они остановились у подъезда, обставленного иномарками. Он поскреб каблуком замерзшую лужу и неожиданно для себя выложил всю правду.

– Вот так, – закончил он, глядя себе под ноги. – Зря я вам все это рассказал. Вы не обязаны верить первому встречному.

– Не обязана, – согласилась Маргарита Тихоновна. – Но я все еще верю людям. Назло всем этим махинаторам, которые грабят нас и обманывают. И у вас хорошие глаза, молодой человек. Злые, но все равно… все равно добрые. – Она засмеялась, оценив нелепость такого определения. – Поэтому милости прошу.