— Что-то случилось? — тихо спросила я, не отпуская локтя Салливана и небезосновательно считая, что если там то, о чем подумала, то оно точно не рискнет напасть на мастера теней.

— Ничего, ветер.

И мы быстро зашагали обратно. Больше Кевин не произнес ни слова. Я была этому рада. Сейчас у меня не было настроения упражняться в острословии. Мысли занимали странные совпадения. Вначале монстр на мосту. Потом желание Витора показать свою механическую игрушку. Не удивлюсь, если он пошел со мной на прогулку только для этого. И появление Кевина, прочесывающего заросли. Делал он это, надо заметить, как обычный человек.

Первое и последнее вполне может быть связано. Я не знаю деталей работы мастеров теней, но вполне вероятно, он не использовал магию, чтобы не спугнуть монстра.

Как с этим могут быть связаны механические ворота, поставленные для проформы, я придумать не смогла.

Распрощавшись с Кевином у ступенек особняка, вместо того, чтобы блуждать по извилистым коридорам, разыскивая свои покои, я свернула в сторону парка. Не успела сделать и пары шагов, как меня потянули за локоть обратно, а рядом с ногой появилась серая псина.

— Как мило, что вы решили вернуться! — сердито прошипела я, позволяя увлечь себя обратно.

— Успели соскучиться? — усмехнулся невидимый Витор, затаскивая меня в дверь.

Ничего не ответила, я была занята. Старалась не отстать от Алистера и одновременно боялась показать, что для меня его широкий шаг не такая уж и проблема.

Оставив у двери в покои, Витор ушел по делам до завтрака. Прежде чем исчезнуть, наказал одеться как подобает статусу вдовы. Оказалось, пока отсыпалась, Элиза успела заказать все необходимое. На этом настоял Кевин.

Сидя у распахнутого окна в спальне, я поняла одну простую вещь: Кевин не просто не рад моему появлению, ему нужно, прямо кровь из носа, чтобы кузена посчитали мертвым. И самое простое объяснение — наследство. А что, если ради Салливана и затеяли всю эту «шутку»?

Тогда наш план легко может оказаться под угрозой. Желающий получить деньги кузена мастер теней куда опасней мастера, видящего во мне удобную куклу, вовремя выставленную на полку. Куклу забавную, слегка отличающуюся от той, что он хотел получить. Но все же куклу.

Вспомнила Витора, как поцеловала его… как неудачно проснулась и оказалась в двусмысленном положении, в руках мужа… его слова и…

Сердито тряхнула головой: Витор развлекался! Наверняка уже и думать забыл о том, что случилось в спальне. Незачем и мне вспоминать. Дотронулась до пояса черного вдовьего платья, в который перепрятала накопители — за время прогулки с Витором и Кевином первый камешек немного пополнился. Мне бы сейчас очень хотелось, чтобы процесс пошел быстрее! Чтобы я могла быстрее вернуться домой! Увы! Рассеянная магия на то и рассеянная, ее так просто не соберешь. А добровольно на нашу авантюру ни один мастер теней не пойдет.

Тихий, приглушенный вскрик вырвал из раздумий. Оставив так и не приколотую аккуратную черную шляпку с вуалеткой на туалетном столике, я бросилась к Элизе.

Эли забилась в угол между кроватью и стеной. Закусив костяшки пальцев, она смотрела в пустоту невидящим взглядом. Вокруг сестры скалил зубы целый зверинец. Глаза Эли тускло светились белым огнем. Воплощения эмоций исчезали, появлялись. То раздувались, занимая всю комнату и погребая под собой сестру, то сжимались до размеров муравья. И только ярость росла и росла.

Я еще не видела ничего подобного. Запретив себе бояться, вытащила из шкатулки несколько пузырьков тоника. Проверила зелье сестры. Выругалась. Элиза забыла его выпить. Стараясь не обращать внимания на зверинец, сквозь который пришлось пройти (буквально), присела рядом с Эли. Заставила ее выпить зелье. Сестра сопротивлялась, мотала головой. Она не понимала, что происходит. Пришлось навалиться сверху — синяки можно вылечить. Не отпуская Элизу, начала воскрешать в памяти радостные воспоминания…

Очнувшись, я не сразу поняла, что мы с сестрой лежим у кровати. Мои руки прижимают Эли к полу, рядом валяются пустые пузырьки от моего зелья. Никаких воплощений, и глаза Элизы нормальные, голубые, ничего не понимающие.

— Ты почему зелье не выпила? — поднимаясь и подавая сестре руку, сердито пробурчала я.

Покосилась на часы, облегченно вздохнула: из моей памяти выпали всего десять минут. Осмотрела вначале свое платье, потом сестры и пришла к выводу, что, если разгладить утюгом пару складок, появившихся где не надо, выглядим мы вполне пристойно. Будто не катались по полу.

— Габи, прости меня! — Сестра потерла пальцами виски и расстроенно прошептала: — Я забыла! Я собиралась выпить его сразу, как встану… потом решила вначале одеться… Прости меня!

— Не надо, все обошлось. — Я усадила сестру на кровать и вытерла ладонью бегущие по ее щекам слезы.

Я сама виновата: надо было следить, чтобы Эли принимала зелье. Отец далеко, а Элиза слишком легко отвлекается.

— Но я…

— Все хорошо, — перебила я сестру. У нас нет времени на самоедение! Серпентарий… в смысле, дорогие гости заждались! — Приводи себя в порядок, а я пока схожу за шляпкой.

Поцеловав ее в мокрую щеку, я убрала пустые пузырьки в шкатулку. Будет время — пересчитаю.

— Габи?

— Да? — Я остановилась на пороге.

— Я сама к тебе приду, это ведь я твоя компаньонка, а не ты моя. Слуги начнут болтать, — сестра недовольно поморщилась, ей не нравилось лгать и притворяться, и последние шесть месяцев были для нее настоящим испытанием.

Я к притворству относилась проще, понимая, что меня настоящую никто не оценит. А ложь… и к ней можно привыкнуть. И даже не замечать осадка, остающегося в душе.

— Эли, ты моя сестра, близняшка; слуги ничего не скажут. Они понимают, что мы как две половинки единого целого.

— И все равно. Я приду. — Элиза вяло улыбнулась, апатично посмотрела на туалетный столик.

— Хорошо! — сдалась я.

Пусть поступает, как считает нужным, только не впадает в апатию.

В своей спальне я первым делом занялась складками на платье. Устранив их с помощью найденного в гардеробной утюга, работающего от простого магнакопителя, я села за туалетный столик и помассировала ноющие виски. Зелье сняло усталость, но, как и в прошлый раз, не убрало неприятный побочный эффект — провалы в памяти. И этот неожиданно возникший момент нужно тщательно обдумать. Без эмоций, без страха — только факты и та часть воспоминаний, которая способна помочь мне понять, что именно стало катализатором в этот раз.

Первый провал памяти случился полгода назад. В день выпускного. Я увидела перевернутую карету, отброшенную на добрый десяток футов от дороги. Предчувствие беды, приведшее меня туда, усилилось. Потом была поляна… Клыки и серебристая шерсть…

Я сжала задрожавшие пальцы в кулаки, посмотрела на свое лицо, отразившееся в зеркале: зрачки расширены, кожа белее мела, в уголках глаз блестят слезы.