крайней мере с первого взгляда. Он мог бы продемонстрировать его на людной улице, полной заурядов, и никто бы даже глазом не моргнул. Орион открыл крышку – и это действительно оказались часы, но сквозь крохотные круглые окошки в циферблате виднелось несколько слоев малюсеньких шестеренок из разных металлов; они вращались, переливаясь зеленым, синим и фиолетовым.

– Я услышу, если кто-нибудь из нашего анклава попадет в беду. Прямо сейчас, например, здесь одиннадцать ребят из Нью-Йорка.

– Допускаю, что на ребят из анклавов нападают реже раза в месяц, – согласилась я. – Сила и власть имеют свои плюсы. Я потрясена. И вы все пользуетесь такими штуками?

Я снова взглянула на медальон; на крышке была затейливая гравировка – кованая парковая ограда, за ней звезда с расходящимися лучами, а по бокам, каллиграфическим шрифтом, буквы N и Y.

– Думаешь, злыдни разбирают? – спросил Орион. – Думаешь, им не все равно?

– Лично я думаю, что они выбирают добычу полегче, и это не вы. У Хлои есть друзья, которые пробуют ее еду и ходят вместо нее на склад. Когда она работает над проектом, то может попросить помощи у лучших учеников школы, и ей не придется им платить. Скорее всего, вечером, когда она наконец покинет свое навечно зарезервированное место на кушетке, – я указала подбородком в сторону читальни, – до комнаты Хлою проводят двое. Вы делитесь силой и… – Я слегка задрала ему футболку, чтобы было видно пряжку ремня, на которой красовался – ну разумеется – новенький держатель для щита, совершенно такой же, какие делала Аадхья, только по сравнению с этой штукой ее артефакты напоминали поделки пятилетнего ребенка.

Орион вскрикнул, дернулся и схватил меня за руку, видимо решив, что я его совращаю. Но я уже отпустила футболку, фыркнула и щелкнула пальцами у него перед носом, заставив попятиться.

– Даже не мечтай, мажор. Я не одна из твоих фанаток.

– Да, я заметил, – буркнул он и покраснел.

Я принялась за переводы, которые обещала Лю. Я мало на что обращаю внимание, когда работаю, поэтому я перестала смотреть на Ориона, как только взялась за дело. Тем более что даже сократить количество обычных проверок было нельзя. Он-то не делал вообще ничего. Я остановилась, закончив черновик, и встала, чтобы размяться; засидеться в кресле – плохая идея. И тогда я заметила, что Орион просто сидит и смотрит на страницу лабораторного задания.

– Эй!

– Ты правда считаешь, что на других ребят нападают гораздо чаще? – отрывисто спросил он. Похоже, он все время над этим думал.

– А ты, кажется, не такой уж умный, – отозвалась я из позы собаки. – А по-твоему, почему люди вообще рвутся в анклавы?

– Это за стенами школы, – заметил он. – А здесь мы все заодно. И у всех равные шансы…

В середине фразы он взглянул на меня, и выражение моего лица, перевернутого вверх ногами, заставило его замолчать. Он обдумал тошнотворную чушь, которую нес, и снова приуныл. Очень хорошо.

Перевернувшись и встав в планку, я отозвалась:

– Правильно. Значит, у Луизы были такие же шансы, как и у Хлои.

– Луизе не повезло! – воскликнул Орион. – Она ничего не знала и не была к этому готова. Вот почему я ей помогал. Луиза не аргумент!

– Прекрасно. Значит, у меня столько же шансов, сколько у Хлои?

Орион даже себя не сумел в этом убедить и, похоже, разозлился. Он отвел глаза и буркнул:

– Ты сама ставишь себе палки в колеса.

Я встала.

– Тогда катись отсюда и больше не ходи за мной. – При этих словах у меня сжалось горло.

Орион хмыкнул, как будто полагал, что я шучу:

– Да, вот так, например. Ты мне хамишь, а я пять раз спас тебе жизнь.

– Шесть.

– Не важно. Между прочим, последние три дня буквально все мне твердили, что с тобой надо быть поосторожнее, потому что ты малефицер. Ты именно так себя и ведешь!

– Неправда! – возразила я. – Вот Джек – он вел себя как малефицер. Малефицеры очень обаятельны.

– Да уж, в этом тебя никто не обвинит. – Орион согнулся над учебниками, продолжая хмуриться; он даже не понял, что я готова врезать ему в ухо.

И я действительно хотела его ударить – и крикнуть, что мне даже необязательно что-то делать, чтобы люди сочли меня воплощением зла… правда, Орион так не считал. Он решил, что я малефицер, когда я дала ему очень серьезный повод; а теперь он сидел за моим столом и разговаривал со мной как с нормальным человеком, и я боялась, что это закончится. Поэтому, вместо того чтобы дать Ориону в ухо, я села на место и принялась за контрольную.

Когда зазвенел звонок, предупреждающий об отбое, и мы стали собираться, Орион осторожно спросил:

– Посидим здесь завтра утром?

– Между прочим, мне некому перепоручить ремонтные смены, – сказала я, но гнев уже остыл. – А за тебя кто работает?

– У меня нет смен, – с полной искренностью ответил Орион и удивился, поймав мой пристальный взгляд.

У всех у нас есть график дежурств, по смене в неделю; даже сын будущей нью-йоркской Госпожи не избавлен от работы. Правда, он не обязан работать сам. Члены анклавов обычно собираются в группы человек по десять и перепоручают все ремонтные работы кому-нибудь одному в обмен на обещание включить его в команду. Неофициально это называется технической специализацией – и это один из надежнейших способов войти в анклав после выпуска. Анклавы охотно принимают тех, кто соглашается буквально выгребать дерьмо; вдобавок ребята-техники выходят из школы имея практический опыт обращения с такой же инфраструктурой, какой пользуются большие анклавы.

Но в то же время это отличный способ умереть. Техники, вечно занятые ремонтом, пропускают половину уроков, поэтому они всегда на грани провала; кроме того, они пропускают и уйму теории, и множество продвинутых заклинаний. К тому же именно они вынуждены заходить в комнаты с таинственными дырами в стенах, протекающими трубами, перегоревшими лампами – в те места, где защита зыбка и куда пробираются злыдни. А еще – нельзя подписаться на ремонт, а потом валять дурака. Если не завершишь порученную тебе работу в пределах недели, школа не пустит тебя в столовую, пока не закончишь.

А если ты обещал отработать чужую смену, но забил, в столовую тебя не пустят члены анклавов, которые зорко присматривают за своими помощниками. Большинство, во всяком случае.

– Кто-то из ньюйоркцев трудится вместо тебя, а ты даже не в курсе, – сказала я. – Очень грустно, Лейк. Хоть иногда говори бедняжке спасибо.

Бедняжке, ха-ха. Я бы сама охотно стала техником, раз уж у меня на