внимательно за мной наблюдали, причем последняя прищурилась – а значит, в ближайшее время меня ждала очередная длинная нотация. Я довольно угрюмо представила Аарона остальным, и он начал болтать с новичками: оба кузена Лю без малейшей запинки говорили по-английски, так же бегло, как Аарон и Памила. Аадхье прислали в письме маленький листок зачарованного золота; она радостно продемонстрировала его нам.

– Я обложу им колки лютни!

Лю получила плоскую, размером с почтовую марку, жестяную баночку, полную благоухающего бальзама: она велела нам потрогать его кончиком мизинца и втереть под нижней губой.

– Это бабушкин уловитель яда, – сказала Лю. – Действие продолжается около месяца, если не забывать чистить зубы. Если положите что-нибудь в рот и губу начнет щипать – не ешьте.

Вот что такое поступление. Маленькая порция надежды, любви и заботы; напоминание о том, что за стенами школы что-то есть. Целый мир, где друзья делятся тем, что имеют. Для меня этот день всегда был наполнен иными чувствами. Я впервые поучаствовала в нем на равных, и теперь у меня щипало глаза. Я едва поборола желание высунуть язык и хорошенько лизнуть бальзам.

Орион подошел к нам со своей посылкой – толстым конвертом и небольшим пакетом, – бодро шепнул мне «Попалась!», обвил мою шею рукой и ухмыльнулся. Я скорчила ему рожу, но и сама невольно улыбнулась, осторожно разворачивая мамино послание – крошечную полоску луковой шелухи, тонкую, совсем прозрачную, которая была скатана в бусину, вроде тех, что украшали косички Памилы. По всей длине через каждый дюйм шли тонкие складки – чтобы можно было оторвать и съесть. Поднеся шелуху к лицу, я ощутила запах меда и цветов бузины – мамино заклинание для укрепления духа. Одного вдоха хватило: с ним я проглотила целый ком счастья, который согревал меня изнутри, пока я, щурясь, разбирала послание. Буквы были такими мелкими и бледными, что я далеко не с первой попытки прочла одну-единственную строчку.

Мама писала: «Милая моя девочка, люблю тебя, не теряй смелости и держись подальше от Ориона Лейка».