– Я собиралась его отскрести, – сказала она Юнис, глядя на пол, – но тут появилась ты.

– Давненько его мыли последний раз. – Курсор на полу.

– В прошлом году, когда я ушла от Стетса. Вокруг моей квартиры кишели журналисты, я не выдержала, сбежала сюда. Делать было все равно нечего, вот я и вымыла пол. Что там Гэвин говорил про другой контракт?

– Сказал, что они хотели бы загрузить заклинательницу приложений в каждое устройство.

– Хм.

– Они этого не умеют, – ответила Юнис. – Даже близко.

– Тогда зачем он это сказал?

– Проверял реакцию. Надеялся, кто-нибудь из нас что-нибудь сболтнет и станет видно, знаем ли мы, откуда я.

– Он сказал, они это могут, потому что декомпилировали тебя.

– Исключено.

– Откуда ты знаешь?

– Типа предчувствия. Как будто я теперь вся – предчувствия, но они обычно сбываются. Насчет одного должна спросить.

– Давай.

– Вот ты однажды обернешься, а меня нет. Что ты будешь делать?

– В каком смысле «нет»?

– Просто нет, и все. Навсегда. Потом приходит Гэвин. Забрать оборудование, выслушать твой отчет. Но меня нет, верно? Ты не можешь меня позвать. Я не вернусь. Что ты будешь делать?

Верити глянула на фильтр в форме Пикачу над раковиной, на его улыбочку.

– А что надо?

– Как бы они ни объясняли мое исчезновение, делай вид, будто поверила. А тем временем готовься свалить от них как можно дальше.

Верити подошла к раковине, пропустила холодную воду через Пикачу, наполнила стакан.

– Я не знаю, как это сделать.

– Знаю, что не знаешь. Вот почему я подготовила людей, с которыми ты незнакома. И деньги. Типа тебе создадут твою личную программу защиты свидетеля.

– А почему тебя не станет?

– Потому что после твоего кофе с Гэвином «Курсия» решила меня отключить.

– Почему?

– Считают, я для них слишком большой геморрой. Правильно считают.

– Не понимаю. Ты что-то следующего поколения. Они тебя где-то нашли. Тебя написали не программисты игрового стартапа. Так почему?

– Если их напугал офигенский прототип? Уж поверь. А если они считают меня первой итерацией, не самим продуктом? С первой итерацией получилось хреново, можно ее стереть. Но это пока чисто теоретически. Неизвестно, могут они или нет. Никто не узнает, пока они не попробуют.

Верити поставила стакан:

– Не нравится мне это все.

– Хватит киснуть, – сказала Юнис.

– Чего?

– Пошли прошвырнемся по Миссии. Как я обещала Гэвину. Погода супер.

– Но конец света все равно близится?

– Без изменений, – сказала Юнис.

Он купил молоко в газетной лавочке. Расторопный улыбчивый продавец (бывший портновский робот-манекен с Джермин-стрит, как подозревал Недертон) был похож на доджекпотовского актера, которого любила мать Недертона, только он не мог вспомнить фамилию.

Рейни требовала покупать молоко определенного сорта: от настоящих коров, но оптимизированное ассемблерами для человеческого младенца. Недертон нес бутылки в ярком бумажном пакете и думал, что покажет его Томасу, прежде чем отпустить обратно в магазин. Однако, свернув на Альфред-Мьюз, он увидел Лоубир. Она была дальше чем на половине пути к их дому, в дальнем конце тупика, одинокая мрачная фигура в охотничьей пелерине, и ее лицо уже не выражало радости.

Недертон ускорил шаг.

– Что-то случилось? – спросил он, подходя, и невольно с тревогой взглянул на окна своей квартиры.

– Тлен обнаружила, что «Курсия» готовится что-то предпринять против Юнис. Что именно и когда, она не выяснила, и у нас нет прямой связи с Юнис. Если бы вы были там, в дроне при поддержке Тлен, вы могли бы с ней поговорить. Попытаться стоит.

– Когда?

– Сейчас, – ответила Лоубир.

– Я еще только учусь ходить…

– Тлен говорит, на тренажере вы продемонстрировали замечательные результаты, – сказала Лоубир. – И обучение в процессе работы тоже никто не отменял.

Ее автомобиль демаскировался. Он был сделан по образцу чего-то под названием «Димаксион»[28]. Недертон слышал это от кого-то, но не удосужился посмотреть, что означает термин.

– Я несу Томасу молоко, – сказал он, вынимая из пакета бутылку.

Пакет почувствовал это и попытался сложиться в бабочку, чтобы лететь в магазин.

– Сожалею. Я попрошу вас сесть в машину.

Пытаясь убрать бутылку обратно в пакет, Недертон чуть не выронил вторую. Пакет вырвался и улетел, тяжело хлопая крыльями.

Знакомый интерьер автомобиля напоминал миниатюрную субмарину без окон, с простым ковром на полу и бежевыми эмалевыми стенами. Четыре небольших, но комфортабельных зеленых кожаных кресла были утоплены в углублении вокруг овального столика из окованного бронзой красного дерева, их уютность уравновешивалась ощущением концентрированной бюрократической власти. Карман черчиллевского жилета, называла это Тлен.

Недертон сел в кресло, Лоубир опустилась напротив. Он поставил молоко на стол между ними, твердо уверенный, что запотевшие бутылки не испортят лак.

– Когда вы последний раз видели Пенске? – спросила Лоубир.

– Больше года назад.

– Он, конечно, рвется управлять дроном, который помогал снарядить, но сейчас это невозможно.

Недертон вспомнил, как Коннер Пенске пытался убить местного наркобарона на окраине городка Флинн. С помощью полученного от Ветеранской администрации двухколесного протеза, превращенного в самодельное взрывное устройство. Попытка не удалась, несмотря на внушительное количество жертв.

– Почему? – спросил он.

– Леон сейчас по президентским делам на Аляске. Коннер с ним. Радикальное крыло местного сепаратистского движения хочет убить Леона, желательно на аляскинской земле. Он там, чтобы излить масло на куда менее бурные воды сепаратистского большинства. Отвлечь Коннера значило бы подвергнуть опасности Леона. Они скоро вернутся в Вашингтон. С вами будет Тлен, а Коннер присоединится, сразу как доставит Леона в Белый дом. Вы попытаетесь войти в контакт с Юнис, предупредить ее, завоевать ее доверие. Если это не удастся и «Курсия» осуществит свой план, вы свяжетесь с Верити Джейн.