Друг, похоже, не мог решить, хохотать или сердиться.

– Я тут не один такой, – попытался отбиться Сэм. – Та девочка на пожаре. Я уверен, это она зажгла огонь. Увидев меня, она испугалась, и у неё из рук полилось жидкое пламя.

– И ты «выпалил» в ответ. Выстрелил своим светом, – сказал Эдилио, чьё лицо белело в темноте. – Так вот что тебя гложет. Ты боишься, что убил её.

– Я не могу это контролировать. Я не прошу, чтобы свет являлся, и не знаю, как заставить его исчезнуть. Я рад, что не поранил Пити, когда задыхался.

Квинн с Эдилио разом посмотрели на малыша. Тот сонно тёр кулачками глаза, безучастный к их разговору или вообще не осознающий их присутствия. Может быть, он удивлялся тому, что стоит среди ночи у атомной электростанции, а может быть, не удивлялся ничему.

– Значит и он тоже, – обвиняюще заключил Квинн. – Тоже мутант-уродец.

– Он же не понимает, что делает, – огрызнулась Астрид.

– Не сказал бы, что этот факт меня утешает, – рявкнул в ответ Квинн. – И что он умеет? Стреляет из задницы ракетами?

Астрид погладила брата по голове, провела пальцами по его щеке.

– Стул у окна, – прошептала она ему, и только потом обратилась к остальным: – «Стул у окна» – это фраза-триггер, спусковой крючок, помогающий ему успокоиться. Он любит сидеть у окна в моей комнате.

– Стул у окна, – внезапно произнёс Пити.

– Он говорит! – удивился Эдилио.

– Да, он может, – кивнула Астрид, – только редко.

– Окей, пацан говорит, я впечатлён. Но что ещё он умеет делать? – допытывался Квинн.

– Думаю, много чего. В основном, мы с ним неплохо ладим. Вернее, он не обращает внимания на моё присутствие. Однажды я занималась с ним по книжке с картинками. Я показывала ему картинку и побуждала его произнести слово. Не знаю, наверное, в тот день у меня было плохое настроение, и я слишком грубо схватила его за руку, чтобы приложить пальчик к картинке, не знаю… Короче, он разозлился, и я обнаружила, что исчезла. Вот только что сидела в его комнате и вдруг оказалась в своей.

Все молча уставились на Пити.

– Почему бы ему тогда не перенести нас из УРОДЗ к родителям? – наконец пробормотал Квинн.

Вновь наступило молчание. Они впятером стояли среди холмов. Позади гудела ярко освещённая электростанция, впереди уходила вниз дорога.

– Я всё жду, когда ты рассмеёшься, Сэм, – произнёс Квинн. – Ну, ты понял. Закричишь «Ага, попался!» и скажешь, что разыграл меня. Ну, скажи, что разыграл.

– Мы попали в новый мир, – ответила вместо Сэма Астрид. – Смотри: я уже некоторое время знаю кое-что о Пити. Я пыталась убедить себя, что это было какое-то чудо. Мне, как и тебе, Квинн, очень хотелось верить, что это сделал Бог.

– Кто же тогда это делает? – спросил Эдилио. – По твоим словам, вся заварушка началась ещё до возникновения УРОДЗ.

– Слушай, Эдилио, я, конечно, считаюсь очень умной, но из этого не следует, что я знаю всё на свете, – отрезала Астрид. – Одно могу сказать: с точки зрения законов физики и биологии, произошедшее невозможно. В человеческом теле нет органов для генерации света. А способность Пити перемещать предметы? Учёные узнали, как переместить один-два атома, но не человеческое тело целиком. Для такого потребовалось бы больше энергии, чем производит наша АЭС. Одним словом, пришлось бы переписать все физические законы.

– Разве можно переписать физические законы? – удивился Сэм.

– Я разбираюсь в физике только на уровне программы углублённого изучения, – развела руками Астрид. – Чтобы понять происходящее, надо быть Эйнштейном, Гейзенбергом или Фейнманом, не меньше. Мне просто известно, что невозможное не происходит. Следовательно, либо этого не происходит, либо законы изменились.

– Словно кто-то взломал вселенную, – предположил Квинн.

– В точку! – сказала Астрид, похоже немало изумлённая его сообразительностью. – Словно кто-то взломал вселенную и переписал весь софт.

– Не осталось никого, кроме детей, возникла огромная стена, а мой друг внезапно оказался волшебником, – проговорил Квинн. – Я, ведь, как думал: чёрт с ним, со всем этим, главное, – мой лучший друг со мной.

– Я всё ещё твой друг, Квинн.

– Ну, да, ну, да, – Квинн вздохнул. – Хочешь сказать, что ничегошеньки не изменилось?

– Вероятно, есть и другие, – сказала Астрид. – Другие, вроде Сэма и Пита. И той погибшей девочки.

– Нам лучше держать язык за зубами, – предостерёг их Эдилио. – Не стоит никому об этом рассказывать. Люди не любят тех, кто лучше их. Если обо всём узнают обычные ребята, у нас будут проблемы.

– Может, и не будут, – с надеждой протянула Астрид.

– Астрид, ты же умная. Но если ты полагаешь, будто людям такое понравится, ты сильно заблуждаешься.

– Ну, что до меня, я трепаться не буду, – объявил Квинн.

– Хорошо, – сказала Астрид, – видимо, Эдилио прав. По крайней мере, в настоящий момент. Главное, помалкивать о Пити.

– Я ничего никому не скажу, – пообещал Эдилио.

– Вы, ребята, всё знаете, и этого достаточно, – согласился Сэм.

Они направились в город. Шли молча. Сначала, – сбившись в кучку, потом Квинн вырвался вперёд. Эдилио топал по обочине, Астрид вела за руку Пита.

Сэм вновь оказался позади всех. Ему хотелось тишины и одиночества. В глубине души он хотел отстать от друзей, отстать так, чтобы они вообще позабыли о его существовании. Однако теперь он был связан с этими людьми. Они узнали, что он собой представляет. Узнали его тайну, но не ополчились на него.

Квинн запел «Три маленьких птички», и Сэм ускорил шаг, догоняя друзей.

ДОБРАВШИСЬ ДО ПЛОЩАДИ, Сэм, Астрид, Квинн и Эдилио без сил повалились на газон. Малыш Пит остался стоять, уткнувшись в экран игрушки, как будто ночной двадцатимильный переход был не более чем прогулкой.

Восходящее солнце чётко обрисовывало силуэт гор и освещало слишком спокойный океан. Трава была влажна от росы, и рубашка Сэма сразу промокла. Едва успев подумать, что никогда больше не уснёт, он провалился в сон.

Когда Сэм проснулся, солнце светило ему в глаза. Он сел, щурясь. Роса давно высохла, трава сделалась ломкой от жары. Вокруг толпились дети, однако своих друзей Сэм не видел. Ушли, наверное, чтобы раздобыть еду. Он и сам сильно проголодался.

Поднявшись, Сэм обнаружил, что все дети идут в одном направлении, а именно – к церкви. Он присоединился. Увидев рядом знакомую девочку, поинтересовался, что происходит.

– Все пошли, и я пошла, – пожала плечами та.

Толпа сгущалась. Сэм запрыгнул на скамейку и, балансируя на её спинке, попытался разглядеть что-нибудь поверх голов.