— Насчет того, кто и что умеет, рассудит время, — философски изрек Мурад Магомедович. — Ну, так тебе же легче справиться с человеком, который плохо обучен. Чего ты боишься?

Я назвал номер своего телефона.

— Запиши…

— Я запомню.

— Ментовская память с годами тоже слабеет. Лучше запиши.

Я понял, что попал в точку, по первому взгляду определив мента. И, видимо, мент был в немалом звании, если чувствовал себя так уверенно. Но когда я сказал про ментовскую память, он вздрогнул так, что даже его тройной подбородок заколыхался. Весь его вид словно бы говорил: «Ты знаешь меня?»

Но он быстро овладел собой.

— И что этот номер…

— Пусть ученик эмира позвонит мне. Может быть, мы договоримся… Повторяю: может быть. А может быть, и нет. Я не знаю, какое у меня будет настроение…

* * *

Вернулся я с КПП не в столовую, а в оперативный отдел, чтобы обсудить ситуацию, но оттуда направился в столовую, поскольку дверь была закрыта на ключ. Легкое возбуждение после делового разговора с Мурадом Магомедовичем прошло, но осталось возмущение наглостью бандитов, которые хотят чувствовать себя равноправными лицами с офицерами спецназа. Бандит, грубо говоря, он и в Африке бандит. Его следует уничтожать, но не устраивать с ним поединок.

Капитан Константинов, капитан Толстых и капитан Сережа сидели в офицерской столовой. Я взял себе обед и сел за их стол, где было одно свободное место.

— Ну и что там за девица? — сразу спросил начальник штаба, из чего я понял, что мой поход на КПП уже обсуждался. — Совратить пыталась? Внешне-то как, годится?

— Усы, на мой вкус, великоваты. Но дежурному прапорщику она понравилась. А вообще дело обстоит чуть хуже. Привела какого-то мужика, может быть, своего папашу, чтобы тот со мной поговорил. Солидный дядька, в годах, судя по манерам поведения, или бывший, или настоящий мент. Он думал своим авторитетом на меня надавить, но не прошло…

— По поводу чего надавить-то? По поводу девицы? А какие с ее стороны претензии? — спросил Костя Константинов. — Душевные или меркантильные?

— Мужик этот тоже не от себя пришел. Его послал один из помощников Старшего брата Сатаны. Этот помощник называет себя учеником эмира Омахана в ножевом бою и вызывает меня на поединок.

— Дуэль? — с непонятным мне восторгом спросил капитан Сережа. — По поводу той девицы?

— Без повода той девицы. Мои мысли такие, что этот ученик считает своего учителя бойцом так себе, а себя мысленно возносит. И желает убить меня прежде, чем я доберусь до Старшего брата Сатаны. Из чего я делаю вывод, что сам Старший брат Сатаны настроен со мной драться. Но ученик желает его опередить.

— И условия какие-то ставит?

— Условие он ставит одно: его личная безопасность даже в случае победы надо мной. В победе он, мне кажется, не сомневается.

— Не боится? — удивился капитан Толстых.

— Хочет довериться слову офицера. Другой гарантии я дать не могу.

— Понятно… — Начальник штаба отряда оживился: — Надеюсь, ты не отказался?

— Я дал свой телефонный номер, чтобы он позвонил. Это пока не означает ни согласия, ни отказа. Поговорю с человеком, тогда и решу.

— Соглашайся! — потребовал Толстых. — Обязательно соглашайся. Это один из редких случаев, когда мы можем живьем захватить одного из помощников Омахана Исмаилова. А уж допросить мы его сумеем. В ФСБ есть спецсредства для допроса. Они нас поддержат…

— А как же слово офицера? — спросил я.

Толстых посмотрел на меня с удивлением. Он, кажется, не желал уделять внимания такой незначительной, на его взгляд, мелочи.

— Мое слово как же?

Я посмотрел на капитана Константинова. Костя, как я понял, полностью поддерживал своего начальника штаба.

— Сережа, — спросил я третьего капитана, который сразу же покраснел, — твое мнение?

— Меня с детства учили слово держать… — капитан Сережа ответил тихо, почти шепотом, словно стеснялся своей порядочности. И покраснел еще сильнее.

— Глупости это, — решительно заявил начальник штаба.

— Глупости, — подтвердил капитан Константинов.

— А что лучше, быть глупым, но честным, или умным, но подлецом? — спросил я откровенно грубо. Хотя я и не назвал начальника штаба и старшего офицера оперативного отдела штаба подлецами, оба они покраснели больше, чем капитан Сережа.

— Так что ты решил? — вернулся к разговору Толстых, таким образом пытаясь скрыть свое смущение.

— Я еще не принял решение…

Я встал из-за стола и вышел, не доев обед…

* * *

Память военного разведчика сработала, когда мне позвонили, а определитель смартфона показал номер звонившего. Откуда-то появилась уверенность, что это именно тот звонок, которого я ждал. Звонил мне тот самый человек, который работал у Старшего брата Сатаны за компьютером, — Гаджигусейнов, выпускник университета Женевы и, видимо, ученик эмира Омахана Исмаилова в ножевом бою.

— Здравствуй, Шахмардан Рамазанович, — сказал я в трубку, вне всякого сомнения, вогнав звонившего в ступор тем, что назвал его по имени-отчеству. — Если хочешь спросить меня, как погода в Женеве, я ничего тебе ответить не смогу. Я выхожу в Интернет реже, чем ты…

— Откуда… ты знаешь? — В голосе Шахмардана сквозило удивление.

— Ты забываешь, что звонишь не какому-нибудь менту, а офицеру военной разведки. Но не будем терять время… — Свободной рукой я вытащил из кармана планшетник, загрузил его, запустил систему спутникового контроля и ввел одним пальцем номер Гаджигусейнова. Программа выдала мне его географические координаты, а через секунду показала и местонахождение на карте. Судя по скорости движения точки, которая перемещалась по дороге, он подъезжал к нашему поселку.

— Я не делаю между вами разницы. Все вы один другого стоите…

— Напрасно, молодой человек. И хамишь ты тоже напрасно. Ты же хотел со мной договориться. Тогда тебе следует соблюдать вежливость. Тем более мы скоро увидимся. Хамить по телефону — это одно, хамить, глядя человеку в глаза, — это другое. Если будешь так же продолжать, я просто предложу тебе вернуться к Омахану ни с чем, даже не заезжая в поселок, к которому ты приближаешься. А это путь неблизкий… И смогу догнать тебя на вертолете. От вертолета тебя машина не спасет. Одного залпа НУРСов хватит, чтобы и ты, и машина перестали существовать. От такого залпа не спасется даже танк…

— Но ты же мне дал гарантию безопасности… Значит, слово военного разведчика стоит не больше слова мента?

Он не удивился, что я знаю его местоположение. Должно быть, он был хорошим компьютерщиком, грамотным и имел понятие о современных высоких технологиях. Наверное, мог предполагать возможности этих технологий больше, чем я, и в реальности мог ожидать против себя действия, которые мне, например, казались бы чем-то из разряда фантастики.