Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я занял позицию прямо против входа в пещеру. Подозвал к себе старшего лейтенанта Остапчука. Во взводе химической разведки было целое отделение огнеметчиков. Правда, это отделение небольшое по численности, всего шесть солдат контрактной службы. Но здесь, как я думал, и на троих работы не хватит.
Лицо у Остапчука было почему-то черным. Но он тоже смотрел на меня с легким удивлением. Скорее всего, и у меня лицо было таким же. Слой пыли садился не только на землю, но и на лица, и на плечи. Я протянул старшему лейтенанту свой бинокль:
— Вход в пещеру видишь? Позади струй…
— Вижу.
— Граната огнемета пройдет через водопад? Как думаешь?
— Есть у меня сомнения! Не пробовал, гарантий дать не могу. Взрыв гранаты может произойти при столкновении с водой.
— И что будем делать? Не брать же пещеру штурмом…
— Все просто. Две гранаты. Одна на несколько секунд воду испарит — вода не умеет жить при температуре в три тысячи градусов, вторая в пещеру влетит.
— Вторая и третья — в пещеру, — подправил я. — Задействуй троих. Стрелять по моей команде.
— Есть, задействовать три огнемета!..
Я встал в полный рост, оставив бинокль в руках Остапчука. Ему еще предстояло показывать огнеметчикам, куда стрелять. А я, передав свой автомат старшему сержанту Пермитинову, шагнул вперед, через пять шагов сбил с ног ударом кулака мешающего мне идти сходящего с ума бандита, упорно отрывающего себе уши, и оказался перед озерцом, в которое падал водопад.
Стандартное малогабаритное громкоговорящее устройство я захватил с собой заранее, выпросил у капитана Толстых. Теперь вытащил его из кармана и сказал членораздельно:
— Эй, эмир! Я обещал прийти за тобой. Я пришел. Выходи. Нож взять не забудь…
Омахан не вышел. Он выбежал. И даже тюрбана на нем не было. Лицо его выражало большое удивление. Я стоял рядом с углями почти прогоревшего костра, часть которого была разбросана взрывом мины. Но какие-то головешки еще горели и бросали красные блики на мое черное лицо. Рядом со мной никого не было. Омахан осмотрел пространство за моей спиной, не нашел для себя опасности и шагнул на тропу, спускающуюся в мою сторону. Я тоже пошел ему навстречу, намеренно прихрамывая, словно у меня повреждена нога.
— Драться хочешь? — с дикой радостью заорал эмир.
— Хочу тебя убить, — ответил я сухо. — И убью.
— Если я позволю… — Старший брат Сатаны отбросил автомат в сторону и вытащил из ножен, пристегнутых к голени, нож.
В это время раздался какой-то металлический стук. Сквозь струи водопада в озерцо головой вниз упал человек. Снайпер Юнусов стрелял из винтовки с глушителем, шум водопада мешал услышать слабый звук выстрела, настолько он был незначительным. Но стук упавшего оружия и тяжелого, пробитого пулей бронежилета при ударе о камни был различим.
— У тебя еще остался в живых снайпер? — удивился эмир, сразу сообразив, в чем дело.
— Юнусов, что случилось? — спросил я в микрофон.
— Бандит взял вас на прицел…
— Спасибо.
Я посмотрел на эмира:
— Прикажи своим людям уйти в пещеру, иначе их просто перебьют.
— У тебя осталось слишком мало стволов для открытого боя.
— У меня в роте нет потерь. Мы заняли позицию уже после камнепада. — Я сделал навстречу ему еще несколько шагов, уже не хромая.
Омахан заметно побледнел и прикусил губу. Потом махнул в сторону водопада рукой:
— Уйдите все. Я только убью этого капитана и вернусь. Если солдаты меня не расстреляют. А если расстреляют, взорвите их всех…
Последняя фраза, обычная для всех бандитов угроза, была признаком бессилия. Они все от бессилия пытаются угрожать.
Мы молча прождали тридцать секунд.
— Все ушли, — доложил старший лейтенант Остапчук.
— Работай! — приказал я и снял с головы шлем, чтобы он не сокращал мне сектор обзора.
Омахан принял боевую стойку. Но тут же опустил руки и выпрямился, потому что увидел вместо водопада взметнувшийся огненный столб, который даже его, видимо, слегка обжег. Да что его, он сумел опалить и меня, хотя и не до боли. А я стоял на добрых пять шагов дальше. И тут же ярко осветился в темноте вход в пещеру.
— Что это? — спросил Старший брат Сатаны.
— Твоя банда прекратила свое существование.
Он едва успел поднять руку, как я произвел атаку приставным шагом, «перебором» убрал его вооруженную руку и нанес удар в горло. Голова эмира упала на плечо, а сам он — мне под ноги. Глаза его были открыты, хотя жизни в них я уже не видел — в левой части горла проходит сонная артерия, снабжающая кровью мозг. А мозг в человеке всегда умирает первым.
— В карате это называется иккен-хиссацу, то есть техника одного удара, убивающего наповал, — сказал я, глядя в лишенные жизни глаза эмира…