– Как никак? – воскликнул Де Мейер.

– Так! – ответил я. Вот тебе за потёртые монеты (причём я не сомневался, что при всей своей потёртости они тщательно взвешены и с трудом, но проходят по категории «полновесных», как обещано в договоре).

– Вы нарушаете договор? – в ужасе воскликнул ростовщик.

– Нет. Знаете, Де Мейер, как много крыс и мышей в вашем доме?

Он пожал плечами. Спросил:

– Много?

– Очень. Если все они немедленно сдохнут, вонь будет стоять неделю.

Де Мейер поморщился.

– И это будет не просто вонь. Это будут жуткие отравленные миазмы крысиных внутренностей! Запах въестся в ковры, гобелены, даже в дерево! Хотите, чтобы ваш чудесный дом на долгие годы пропах дохлыми мышами и фекалиями?

– Нет! – воскликнул Де Мейер.

– От этого нас и спасёт она! – я поднял дудочку. Была она неказистая, а после лёгкого обжига и втирания грязи выглядела древней. – Черёмуховая свирель!

Де Мейер внезапно улыбнулся и стал похож на нормального человека.

– У меня в детстве была бузинная. Я сам её вырезал.

– Черёмуха действует волшебнее, – сообщил я. – Это творение искусного мага, на ней запечатлена редкая руна.

Искусным магом был я сам. А руна была не то чтобы совсем уж редкая. Это было сочетание руны Пути – Райдо (пожалуй, моей любимой, хоть и стоившей мне больше всего времени) и руны Радости – Вуньо.

В таком сочетании могла получиться руна Счастливого Пути, благословляющая на хорошую дорогу (честно говоря – всего лишь улучшающая настроение путника, от чего тот и воспринимал дорогу, даже самую паршивую, с радостью), известная даже крестьянам руна Ноги-в-пляс, помогающая музыкантам играть танцевальную или свадебную музыку, или даже коварная руна Ехай-куда-подальше, которой маги выставляли из дома засидевших гостей и прочих нежеланных визитёров. Куда лучше, чтобы гость сам с радостью ушёл, а не стоял в дверях полчаса, прежде чем хозяин прогонит его грубым словом, верно?

Но я применил другую версию народной крестьянской руны, которую пастухи со слабым магическим талантом используют для управления упрямым стадом. Райдо и Вуньо я сплёл точно так же, а вот узор по рунам пустил совсем мелкий. В результате руна не работала ни на людей, ни на коров и коз, ни даже на собак и кошек.

А вот на крыс и мышей действовала великолепно.

– Так вы всего лишь используете готовый амулет? – возмутился Де Мейер.

– В этот амулет я вдохну собственную жизнь! – рявкнул я. – А после использования чудесную черёмуховую дудочку придётся сжечь в печи!

Будь я тем же юнцом, что три года назад, это прозвучало бы несолидно. Но в ту пору я ввязался в скверную историю с нелицензированным воровством у влиятельного натурфилософа, трижды использовал дорогие руны переноса, сражался, бежал из Тёмной Империи… в общем – потерял в итоге семь с лишним лет жизни и стал выглядеть на двадцать шесть.

А с тех пор прошло три года, да ещё месяц я потратил на магию – которую теперь использовал очень осторожно. Так что казался я зрелым тридцатилетним мужчиной, плечи у меня были широкие, рост изрядный, волосы лежали на плечах буйной гривой, глаза смотрели сурово и строго. Настоящий волшебник из Тёмной Империи, причастный страшных тайн и владеющий запретными рунами.

Ростовщик сразу втянул голову в плечи и замахал руками:

– Я никак не умаляю вашу жертву и талант, мастер Грисар!

Я ещё миг посверлил его мрачным взглядом, потом вздохнул и поднёс свирель к губам.

Играю я плохо. Это не нужно для магии, а просто так, для развлечения, пусть играют пастухи и менестрели. Так что мне пришлось несколько дней тренироваться под руководством Миры.

Дело было вовсе не в музыке. Я мог просто дуть в трубку, вливая несколько секунд каждую минуту. Но для того чтобы в нашем ремесле держаться на плаву и потратить за три года всего месяц, надо быть ещё и умелым артистом.

Заиграв простенькую фривольную песенку «Приходи-ка на лужок, я зову тебя, дружок», я трижды повернулся вокруг оси и топнул ногой. Влил в руну ещё пару секунд.

С потолка залы упал таракан, приземлившись прямо на лацкан сюртука Де Мейера. Тот брезгливо сбросил насекомое и растоптал.

Второй таракан выскочил из книжного шкафа и понёсся ко мне. Де Мейер недоумевающе посмотрел на него и снова топнул ногой.

Я влил ещё секунду.

В углу, за кожаным диваном, запищали мыши.

– Удаление из дома тараканов и клопов – мой подарок вам, – сказал я, на миг оторвав дудочку от губ. Эх, не сообразил сразу! Можно было ещё цену поднять, теперь уже не получится.

Пищало уже отовсюду. Мыши и крысы оказались покрепче, чем насекомые – они сопротивлялись зову.

А я торопливо шёл к выходу, на ходу прихватив с вешалки свою шляпу. Насекомые шелестящим ковром ползли следом. Когда приближались слишком уж близко, я на миг прекращал играть и покровительственно кивал ростовщику.

Тот был в ужасе. Наверное, и не подозревал, сколько гадости живёт в большом старом доме. Эта тайна хорошо известна слугам и поварам, но не господам в напудренных париках.

Впрочем, даже слуги были шокированы. То из одного, то из другого конца огромного дома раздавались удивлённые крики и испуганные вопли.

Дверь я открыл пинком, заодно откинув жирную старую крысу, пытавшуюся забраться в дом с улицы. Не рассчитал немного расстояние, на котором действует руна!

Де Мейер семенил за мной и, надо отдать ему должное, помогал обороняться от слишком близко подобравшихся грызунов и насекомых. Немало тараканов и крыс уже пали от его щегольских, до блеска начищенных башмаков.

На улице моё появление вызвало фурор. Всяческая ходячая и прыгучая мерзость выбиралась из благопристойных фахверковых домов в два-три этажа. Детвора вопила от восторга, девушки и женщины – от страха и омерзения, мужчины… мужчин, к счастью, в разгар рабочего дня было немного. А то я рисковал получить проблемы с кем-нибудь покрупнее крысы.

К счастью, река была поблизости, на чём и строился мой план. Неспешная и неглубокая, но широкая здесь, вблизи устья, речка Шпия несла свои воды в море. Многочисленная рыба ещё не догадывалась, какое угощение ей предстоит.

– Волшебник, волшебник! – верещали дети, бежавшие вслед за мной.

– А ну вон! – рявкнул я. – А то и вас заколдую и уведу!

Дети с хохотом отбежали в сторону, но преследование не прекратили. Только принялись вопить на разные лады:

– Чародей! Чародей уводит меня за собой!

Вот так и рождаются легенды о злых колдунах.

Лодочник, которому было заплачено загодя, поджидал меня у причала. Смолил трубку, откинув голову, подставлял лицо нежаркому зимнему солнышку. При моём появлении лодочник привстал, увидел процессию и вытаращил глаза. Схватился за весло, явно намереваясь немедленно отчалить.