Артем прищурился.

— Ты про того, кто тебя… того? Подставил?

— Да. Понимаешь, как-то странно все случилось. Я же подстраховался кругом. Никто из посольских ничего не знал. Я их всех за жабры взял в первые же месяцы.

— Может, посол? — предположил Артем. — Все-таки тебя убрать — это решение серьезное, ранг нужен соответствующий…

Соломин решительно отмахнулся:

— Нет, не думаю. Посол со своей послихой как раз наладили, понимаешь, бизнес. Брали на каждое мероприятие новые шмотки из «Хародса». Ну, это самый крутой магазин в Лондоне.

Артем поднял руку:

— Я знаю. Ну и… что посол?

— Что?! То-то и оно. Наденут пару раз шмотки, и послиха тащит их обратно — мол, не подошли и тэ дэ и тэ пэ. Ну а те связываться не будут же. И либо бабки возвращают, либо за полцены предлагают. Типа, согласны.

— И ты… — подтолкнул друга к сути Артем, и Соломин усмехнулся.

— Понятное дело, знал, но я же не стал никому стучать. Я ж не падла! У самого грешки были. И они это понимали…

Артем озабоченно огладил затылок.

— А как вело себя торгпредство?

— Та же история, — махнул рукой Соломин. — Торгпред, тот «консультации» бизнесменам давал направо-налево. Подрабатывал, понимаешь. Ему-то я тонко так намекнул, что не на все он имеет право, не на все… Но он все правильно понял.

Артем вздохнул. Самоуверенность Юры его уже угнетала.

— А кто там еще вес имел? Атташе?

Соломин пожал плечами.

— А что атташе? Атташе кинжалы да пистолеты старинные скупал. Коллекционер хренов. Когда к нему ни придешь, он все время на толкучках! Запарил!

Артем лишь развел руками.

— И ты еще удивляешься?!

Соломин насторожился:

— А что?

— Слушай, Юр, — рассмеялся Артем, — ты же всем наступил на хвост. Буквально за яйца прикрутил и хотел, чтобы тебя не подставили. Ну, ты даешь! Это же гадюшник. Террариум единомышленников. Я-то уж знаю. Мой батя по этому поводу столько геморроя поимел!

Соломин хлопнул глазами и замер.

«Не, — подумал Артем, — бесполезно! Как был упертым, так и остался… ничему его жизнь не научила!»

Пока все шло ровно так, как полковник Соломин и запланировал. Он так и продолжал разыгрывать из себя наивную жертву дипломатического заговора, и Павлов, как ни странно, клюнул, начал его жалеть и даже советы явно давал от души. Это было правильно. Юра глубоко и тяжко вздохнул:

— Эх, ё! Подрезали мне, Тема, крылья на самом взлете. Обживал бы я сейчас генеральские звезды где-нибудь в Брюсселе в штаб-квартире НАТО или в Нью-Йорке в ООН. А меня пинком под зад! Обидно!

Он сглотнул, отвернулся, а Павлов окончательно растаял, потряс его за плечи и притянул к себе.

— Юрка, не хандри! Кончай, брат! Ты что?! Где наш герой-казанова Юра Соломин? Гроза непорочных девиц и зазевавшихся мужей-рогоносцев?

— Ха-ха! Да уж, есть что вспомнить. — Соломин прищурился и засмеялся. — Ну, и здесь у меня одна есть. На вид малолетка, а такое вытворяет… Богиня секса!

Павлов нарочито сурово нахмурился:

— Так! Товарищ полковник, держите себя в руках. — И тут же засмеялся: — Ах ты, неугомонный ловелас! Доиграешься…

— А у тебя как по женской части? — заинтересовался Соломин.

Артем пожал плечами.

— Регулярно. Как спорт и зарядка.

— Не-не! — захохотал Соломин. — Ты от ответа не уходи. Ишь ты, хитрец! Я тебе тут душу изливаю, а ты мне «зарядка». А ну, колись!

Павлов неловко рассмеялся, и Соломин отшатнулся и сделал испуганные глаза.

— Темочка, а может, ты тоже решил заголубиться?

Павлов возмущенно фыркнул:

— Да ты что, обалдел, Соломин?! Хрыч ты старый! Совсем охренел в своей Англии?! Я этих пидоров не то что на вид или на дух — даже на слух не выношу.

Соломин захохотал.

— Что, совсем радио не включаешь?! Даже в машине?! И телик не смотришь?

— А как это можно смотреть?! — возмутился Артем. — Девяносто девять процентов эстрады — педики!

— Да ну?!

— А ты их послушай вживую! Все эти Филиппики, Биланчики, Борюсики, Колюсеньки, Женечки, Пупочки, Писички. Тьфу! Блевотина!

Соломин хохотнул и вдруг посерьезнел.

— Кстати, Тема, а ты знаешь, чем в мире измеряется демократия?

Павлов озадаченно уставился на друга.

— А что ты имеешь в виду? Свобода слова? Выборы?

— Не-а! Не гадай! — отмахнулся Соломин и тут же пояснил: — По мнению очень умных людей, показателем демократии, как ни странно, в современном обществе является уровень голубизны.

— Чего? — Артем поднял брови.

— Да-да, — печально подтвердил Соломин, — чем больше гомиков на телике, эстраде, в политике, на улицах, то есть везде, тем круче демократия! Это не я придумал. Это как раз они и насадили. Сначала за свои права борются, затем эти права нам навязывают.

— Слушай, Юра, ты меня достал уже со своими педерастами! — Артем несильно толкнул друга кулаком в плечо, тот тут же поставил блок.

— Ладно, не скули! — беззлобно ответил полковник и посмотрел на часы. Это был модный хронограф по цене новенькой иномарки. — А лучше давай продолжим вечерком. Я приглашаю тебя поужинать в новый ресторанчик. В центре, на Спиридоновке. Ты как к японской кухне?

— Отлично! — кивнул Павлов. — Это сейчас в Москве просто эпидемия какая-то. Девушки сели на диету из сашими, мужики пожирают суши и маки. Короче, полный банзай!

— Вот и отлично! Давай там и потолкуем. В восемь годится?

— Годится.

Соломин задумался.

— Слушай, а может, с девчонками? У тебя как — есть бабец?

Артем неожиданно смутился.

— Я, понимаешь, сейчас с девушкой встречаюсь. Необычной. Она особенная.

«Опля! — отметил Соломин. — Да он запал — и серьезно!»

— Ну, так тем лучше! — хлопнул он друга по плечу. — Такая не даст нашему вечеру скатиться в политику или в работу.

— Договорились, — счастливо улыбнулся Артем.

Мужчины встали и обнялись. Теперь уже нормально, как приятели. Пожали друг другу руки и разошлись.

Ровные стопки свежераспечатанных листов громоздились на столе, и Черкасов аккуратно перекладывал страницы и сверял отдельные моменты со своими записями. Зам ректора по режиму не любил терять время попусту, а потому, едва получив от Рунге «добро» на «помощь» Смирнову, немедленно принялся ее осуществлять.