ведь ранее, они искали пары среди друг друга, и им совершенно было невыгодно противостоять. А теперь истинные пары находятся всё реже и реже, и чаще всего наши золотые драконы находят своих истинных пар среди оранжевых, красных и зелёных. И то, к сожалению, не все. Например, мой сын уже несколько десятков лет усердно объезжает балы и смотрины в разных кланах, но свою избранницу никак не может найти. И это ещё не всё. Думаю, в наказание за тщеславие и сверх эго, женщин у драконов рождается очень мало, а с учётом того, что дети могут появляться только у истинных пар, рождаемость в последние годы сошла на нет… Вот такое вот наказание…

Увлеченная рассказом Ларионы я не сразу заметила, что из сада мы вышли к огороженному полю. На нем было несколько десятков драконов, многие из которых сражались с помощью ножей и мечей друг с другом. Я даже не сразу поняла, что почти десять драконов сражаются против двоих — Алекса и Рона.

Мужчины, отбиваясь от толпы, крутились, как волчки, словно в быстром танце, умело и играючи, отбивая удары и выпады противников. В немом восхищении, и с замиранием сердца, я смотрела на эту картину, и поймала себя на мысли, что переживаю «за своих»— Рона и Алекса.

Когда могло такое произойти, что Алекс мне казался каким-то родным и близким? Но сейчас я, как завороженная, не могла оторвать взгляд от голого тела, впечатлённая широкой поясницей, мускулистым торсом, и да, чего греха таить, шикарной упругой задницей главы клана золотых. Я невольно восторгалась его телом, и в то же время, переживала, чтобы ни один противник не смог до него дотянуться. Почему он не одел ничего, способного защитить его тело, а напротив оголил себя? Вот что за халатность?

Глава 11

Умом я понимала, что бой, который сейчас идёт — тренировочный, но, даже осознавая это, я не могла дышать спокойно. Десяток противников на них двоих! А крики ярости и блеск клинков заставляли воспринимать всё происходящее по-настоящему, и волноваться за Рона с Алексом.

А дальше, и вовсе случилось нечто необъяснимое. В какой-то момент, наблюдая за юркими и в то же время пружинистыми движениями Алекса, а также тем, как он проворно увернувшись от удара сам пошёл в атаку, я вдруг почувствовала его. Вернее не его самого, а то, какие эмоции он сейчас испытывает. Безудержная ярость, боль, и даже чувство вины. Вгляделась в его серьёзное, практически непробиваемое лицо, сдвинутые на переносице брови, и хмурые морщинки на лбу. Косвенно его выражение лица подтверждает мои догадки. Я отчётливо понимаю, что эти эмоции у Алекса возникли не из-за боя, а совершенно по другой причине и лежат глубоко внутри.

Пока я пыталась дать рациональное объяснение тому, что так отчётливо прочувствовала чужие эмоции, я не сразу заметила, как схватка закончилась и Алекс дал команды продолжать тренировку без него, Рона и того самого лэрда Эрикариона. Последнего я мысленно про себя нарекла более привычным мне именем — Эрик.

И вновь я залипла, рассматривая главу клана золотых драконов. По его телу бежали струйки пота, а на правом предплечье виднелась небольшая царапина, которая слегка кровоточила. Но внешний вид у дракона после боя был умиротворённым. Может мне все показалось насчёт его эмоций?

А ещё мне пришла в голову интересная мысль. Сейчас напротив меня, практически на расстоянии вытянутой руки стоят три потных мужчины, которые только что вышли с весьма активной тренировки. Но я вместо того, чтобы поморщиться от запаха пота, или отойти подальше, наоборот, не отказалась бы пройтись кончиками своих пальцев по рельефной кожи груди Алекса…

Не помню, чтобы там, на Земле, у меня рождалась подобная потребность в отношении хоть какого-то мужчины, да ещё и такая яркая. Может, это новое тело моей предшественницы так на меня влияет? Не могу же я так сразу, не зная его, взять и в него влюбится? Или могу?!

Лариона, как только мужчины встали возле нас сразу спросила:

— Рассказывай.

— Что? — Вопросительно подняв бровь и делая невинное выражение лица, уточнил Алекс.

— Сынок, со мной этот фокус не пройдёт. Я твоя мама и чувствую тебя, поэтому от меня ничего утаить не получиться. Я вижу, что ты на взводе. Удалось получить информацию от Берта?

Ага, значит, мне всё-таки не показалось, насчёт его эмоций. И его мама его тоже чувствует, хотя не мудрено, она же мама… А я тут каким боком? Может быть у меня так проявляется ещё какой-нибудь дар, помимо лекарского?

— Да. Берт раскололся и сдал ещё шесть своих подельников из состава нашего клана.

— Шесть предателей?

— И самое интересное, одной из них стала твоя подопечная, наша повариха Ясниола, та самая сирота, которую ты приютила…

— Ясниола?! Не может быть… — Лариона в неверии отрицательно покачала головой, отказываясь верить в услышанное. Наверное, эта повариха для неё многого значила.

— Может, мама, может! Это именно она подсыпала моему отцу в еду яд. Причём подсыпала его неоднократно, ведь для того, чтобы убить такого сильного и магически одарённого дракона не вызывая подозрений, им пришлось малыми дозами яда постепенно травить его организм, вызывая тем самым подозрение о болезни. И пока лекари боролись с болезнью, которой и не было, они методично убивали отца. Именно эта девушка принимала в заговоре самое активное участие.

— Как она могла? Мы же к ней так хорошо относились.

— Смогла. Оказалось, что Берт соблазнил её и убедил, что при успешном исходе он станет главой клана и возьмёт её в жены. А когда всё произошло, заставил её молчать, обвинив в том, что она основной исполнитель убийства, а он, если что, свою причастность будет отрицать.

Возникла небольшая пауза, после которой Лариона, пребывая словно в прострации, произнесла, уставившись взглядом в одну точку:

— Шесть предателей в нашем клане. Как мы их не заметили?

— Боюсь, это не все. Это лишь те, кого удалось установить. Теперь никому доверять нельзя. Поэтому рекомендую тебе, как хозяйки нашего дома, распустить в полном составе прислугу и найти новую. А тех, кто был особенно близок к Ясниоле, я думаю и вовсе нужно взять под арест.

— Ну как же… У нас столько слуг, которые многие годы служили нам верой и правдой, как их взять и распустить?

Алекс изменился, в лице и жёстким голосом произнёс:

— Ты же понимаешь, что после случившегося мы никому из них доверять не сможем?

— Почему же? — Вмешалась я в разговор сына и матери, и