Трэль ответил не сразу. Он вспомнил, как чуть не убил Сержанта, увидев Блэкмура на его месте, и о том, сколько раз красивое и надменное лицо Блэкмура вставало перед его внутренним взором на арене. Он вспомнил его невнятную речь и муки, которые причиняли его побои. Он вспомнил боль на прелестном лице Тареты, когда она говорила о хозяине Дэрнхолда.

— Да, — твёрдо сказал он. — Я убью его. Если кто-то на этом свете и заслуживает смерти, это, несомненно, Эделас Блэкмур.

Адский Вопль хихикнул — странный, неуместный звук.

— Хорошо. Хоть кого-то ты хочешь убить. А то я все сомневался, верный ли выбор я сделал.

Он показал на кусок ветхой ткани, которая торчала из-за пояса Трэля.

— Это не похоже на человеческую работу.

Трэль вытащил и развернул своё одеяло, прихваченное из плена.

— Так и есть. Именно в этом одеяле нашёл меня Блэкмур, когда я был ещё совсем маленьким. — Он передал его Адскому Воплю. — Это всё, что я знаю.

— Я уже видел этот знак, — признался Гром, рассматривая белую волчью голову на синем поле. — Это знак клана Снежного Волка. Где Блэкмур тебя нашёл?

— Он всегда говорил, что это было где-то неподалёку от Дэрнхолда, — ответил Трэль.

— Тогда твоя семья забрела далеко от дома. Интересно знать почему.

Трэль загорелся надеждой:

— Ты знал их? Ты можешь сказать мне, кто мои родители?

— Я могу сказать только, что это знак клана Снежного Волка и что они живут очень далеко отсюда, где-то высоко в горах. Их изгнал Гул'дан. Я так и не узнал почему. Мне казалось, что Дуротан и его народ преданы мне. Говорят, они подружились с дикими белыми волками, но нельзя верить всему, что болтают.

Трэль был разочарован. И всё же теперь он знал больше, чем раньше. Он накрыл небольшой кусочек старой ткани огромной ладонью, удивляясь, что когда-то был таким маленьким.

— Ещё один вопрос, если ты позволишь, — продолжил Трэль. — Однажды, когда я был младше, я тренировался за стенами крепости, и мимо проехал фургон, в котором везли нескольких… — Трэль замялся. Как правильно сказать? Заключённых? Рабов? -…нескольких орков в лагеря для интернированных. Один из них вырвался на свободу и напал на меня. Он всё время что-то выкрикивал. Я так и не понял, что он хотел сказать, но запомнил его слова. Может быть, ты скажешь мне, что они значат?

— Что за слова?

— Ках! Бин мог г'тазаг ча! — произнёс Трэль.

— Это было не нападение, мой юный друг, — вздохнул Гром. — Он кричал: «Беги! Я прикрою тебя!»

Трэль в изумлении уставился на него. Все эти годы он думал, что на него хотели напасть, а на самом деле…

— Я тренировался вместе с другими бойцами, — пояснил он. — Я стоял, окружённый людьми, без щита и доспехов… Он погиб, Гром. Они изрубили его на куски. Вероятно, он подумал, что они глумятся надо мной, нападая дюжиной на одного. Этот орк погиб, стремясь защитить меня.

Адский Вопль молча ел, по-прежнему глядя на гостя. Трэля все ещё мучил голод, но он положил истекающую кровью оленью ляжку на каменный пол. Кто-то отдал свою жизнь, чтобы помочь незнакомому юному орку. Через несколько минут, без всякого удовольствия, он снова вонзил зубы в мясо. Он обязательно отыщет клан Снежного Волка и узнает правду о своём происхождении.

Никогда ещё Трэлю не было так хорошо. Несколько дней он пировал вместе с орками, распевал их свирепые песни и не отходил от Адского Вопля.

Трэль узнал, что орки не имеют ничего общего с бездумными машинами для убийства, какими их живописали книги. Это было благородное племя искусных воинов, и слава убийц не помешала им создать тонкую и богатую культуру. Адский Вопль рассказывал о том времени, когда каждый клан жил сам по себе. У каждого был свой знак, свои обычаи и даже свой язык. Духовных вождей кланов называли шаманами, они имели дело с магией природы, отличной от злой магии демонических, неприродных сил.

— Но ведь магия есть магия? — поинтересовался Трэль, который до сих пор почти не сталкивался с колдунами.

— И да, и нет, — ответил Гром. — Иногда эффект тот же самый. Например, если шаман призовёт молнию, чтобы поразить своих врагов, они превратятся в пепел.

— Значит, магия есть магия, — кивнул Трэль.

— Но, — продолжил Гром, — молния — это естественное явление. Ты обращаешься к ней с просьбой. А с адским пламенем ты заключаешь сделку. Это стоит тебе частицы тебя самого.

— Но ты говорил, что шаманы почти перевелись. Не значит ли это, что путь колдунов оказался лучше?

— Путь колдунов оказался короче, — возразил Гром. — И эффективнее, во всяком случае, так казалось. Но приходит время, когда нужно платить, а цена порой очень высока.

Трэль узнал, что не его одного приводила в ужас неестественная вялость, которая одолела подавляющее большинство орков, равнодушно доживавших свой век в лагерях.

— Этого никто не может объяснить, — вздохнул Адский Вопль. — Но оно поразило почти всех нас, одного за другим. Сначала мы думали, что это какая-то болезнь, но она не убивает.

— Один орк в лагере предположил, что это как-то связано с… — Трэль замолк, не желая обидеть вождя.

— Говори! — раздражённо потребовал Гром. — Связано с чем?

— С красным цветом глаз, — закончил Трэль.

— О, — сказал Гром с ноткой печали в голосе. — Возможно, так и оно есть. Есть кое-что, с чем нам приходится бороться. Ты, голубоглазый юнец, этого не понимаешь. И надеюсь, не поймёшь.

И снова, уже во второй раз, Адский Вопль показался Трэлю слабым и отчаявшимся. Только сейчас Трэль заметил, какой он худой. Благодаря своей неукротимости, своему жуткому боевому кличу Гром выглядел грозным и властным, а на самом деле его силы таяли на глазах. И хотя Трэль едва знал Грома, это открытие глубоко потрясло его. Казалось, что только воля и властный нрав орка поддерживают в нём жизнь.

Трэль не сказал ни слова. Гром Адский Вопль и сам все знал. Их глаза встретились. Гром кивнул и вернулся к разговору:

— Им не на что надеяться, не за что бороться. Ты сказал, что один из них сумел собраться с духом, чтобы затеять драку и помочь тебе бежать. Это обнадёживает. Если эти орки верят, что смогут каким-то образом снова вернуться к прежней жизни, — я верю, что они пробудятся. Никто из нас никогда не был в этих проклятых лагерях. Расскажи нам всё, что знаешь, Трэль.

Трэль охотно подчинился, довольный, что может чем-то помочь. Он описал лагерь, орков, стражу и подробно рассказал, как охраняют пленников. Адский Вопль слушал внимательно, то и дело задавая вопросы. Когда Трэль закончил, Гром помолчал, потом, наконец, проговорил:

— Это хорошо. Люди забыли о бдительности. Мы можем извлечь из этого пользу. Я давно уже мечтаю разгромить эти отвратительные дыры и освободить наших сородичей. Но боюсь, что, подобно скоту, они не воспользуются свободой.