моря, всей этой сладкой неторопливой долгой весны. – Потому что не лучше. Для него это была бы имитация жизни. Возможно, очень приятная имитация. А всё равно не настоящая жизнь.

– Я его так любила, – вдруг сказала СаТаМи, – что иногда мне даже хотелось, чтобы он каких-нибудь бед натворил. Не потому что мне нравятся неприятности, а чтобы его простить. Это примерно как кричать от восторга, чтобы растратить его избыток, – простить ужасный поступок, чтобы израсходовать на прощение невыносимый избыток любви. Но так мы не договаривались! Смерть – это всё-таки чересчур. Мог бы просто тайком распродать нашу библиотеку, или сожрать всё моё печенье, не оставив мне на утро ни одного.

Тэко Машши молчал – что тут скажешь? «Я тебя понимаю»? Так это Сарелика Та Митори знает сама, а то бы сейчас молчала. С тем, кто не понимает, о важном не говорят.

Она неожиданно улыбнулась, весело, как в старые времена, словно никакой беды не случилось, Там Кин – ну, максимум, спьяну подрался и, скажем, руку сломал, теперь в больнице, но завтра уже вернётся, нормально всё будет, не представляешь, с каким удовольствием я устрою ему скандал.

– На самом деле, это очень смешная история.

– Что?! – Тэко Машши был уверен, что ослышался.

– Смешная, – повторила она. – При том что, конечно, ужасная. Зато удивительная! Хотя подобные вещи уже случались. Но не с моими знакомыми. И вроде бы только в старые времена.

Какие «подобные вещи»? – думал, слушая её Тэко Машши. – Смерть Ловца в потусторонней реальности? Да, такое, к счастью, случается очень редко. Но ничего удивительного и, тем более, смешного в этом нет. Или она специально так говорит, чтобы развеселиться? И у неё получается? А может она от горя сошла с ума? Я слышал, такое бывает, сумасшедшие начинают говорить что попало, не думая, как на лживых языках в потусторонних мирах… Или не слышал, а только в книгах читал? Ладно, а мне-то что делать? Интересно, я смогу её вылечить? А кстати, похоже, что да.

Он сказал вслух, не испытывая ни малейшего внутреннего сопротивления:

– С тобой всё в порядке. Ты не сошла с ума.

СаТаМи рассмеялась:

– Да конечно я в полном порядке! И с ума не сошла. Но всё равно спасибо за попытку спасти меня от безумия, ты настоящий друг. Ладно, не буду тебя морочить. Всё равно ты скоро узнал бы. Такое не скроешь.

– Чего не скроешь? – Тэко Машши совсем растерялся.

– Идём, покажу.

Взяла Тэко Машши за руку, как маленького, и повела в дом. Он окончательно перестал понимать, что происходит, зато наконец-то почувствовал: это непонятное – очень хорошее. С Сареликой Та Митори случилось нечто настолько хорошее, что оказалось гораздо сильней её горя от смерти Там Кина. И даже самой его смерти сильней.

СаТаМи привела его в спальню; Тэко Машши сначала не понял, зачем. Но потом увидел, что в кровати среди одеял и подушек лежит ребёнок. Очень маленький, явно только что проявившийся человек.

– Девчонка, – сказала Сарелика Та Митори. – Он всегда хотел дочку. Но у нас ничего не вышло, я не особо хотела детей. Теоретически, я не против. Тем более, Там Кин был бы счастлив. Но как подумаешь, сколько это возни, и всё, желание пропадает. Там Кин не сердился, понимал, что нельзя силой заставить себя захотеть. Но он очень надеялся, что однажды я всё-таки захочу. Ну, не знаю. Может и захотела бы. Но теперь-то у меня выбора нет!

Она рассмеялась, уткнувшись носом в плечо Тэко Машши. И почти сразу заплакала. Сказала сквозь слёзы:

– Этот засранец сумел настоять на своём. Сам родился нашей с ним дочкой! И подсунул девчонку мне! Ты представляешь, как он это устроил? Я – нет. С другой стороны, я про смерть вообще ничего не знаю. Я ещё в детстве решила жить долго-долго, потому что не хочу ничего знать про смерть. Я даже книжки бросала на середине, если там хоть кто-нибудь умирал. А оказалось, после смерти можно совершать удивительные чудеса! Или это только у Там Кина моего получилось? Он гений, чего уж. Я таких на своём веку не встречала, хотя, сам знаешь, долго жила. Заранее могу спорить, он будет самой лучшей девчонкой на свете. И мне придётся её больше жизни любить.

– Ты серьёзно? – наконец спросил Тэко Машши, сам не зная, зачем. «Ты серьёзно?» – вопрос из книжек. А мы не в книжке, мы – настоящие. Если она говорит, значит так и есть.

– Он мне приснился вчера под утро, – сказала СаТаМи. – Как я понимаю, он тогда и погиб. Извинился, что сдуру попал в перестрелку. А потом извинился ещё раз. За то, что намерен здорово усложнить мне жизнь. И назвал своё имя. Он в Шигестори был генерал Бла Саваши. Сказал, имя – это просто на память, как сувенир. Я так плакала, что проснулась. И наяву тоже плакала. Впервые в жизни за девятьсот с чем-то лет. А потом увидела эту девчонку. И сразу поняла, за что Там Кин извинялся. И что я его, негодяя, всё равно люблю.

– Невероятно, – вздохнул Тэко Машши.

– Да, – согласилась Сарелика Та Митори. – Чудо как есть. Но ещё большее чудо, что с этой девчонкой оказалось можно договориться. С младенцем! С ней так же легко, как всегда было с ним. Я ей сразу сказала: «Дорогой генерал Бла Саваши, на всякий случай напоминаю, что главное правило этого дома – не будить меня по утрам. За это я буду брать тебя с собой на работу, на вечеринки и в путешествия. И книжки тебе вслух читать». И что ты думаешь? Полночи ей новый роман Хады Лоши читала, «Весёлое море, весёлый мертвец», тот самый, который Там Кин принёс в конце осени, и Гая Эника перевела. Ты бы видел, как эта красотка внимательно слушала! А как противно она орала в неудачно переведённых местах! И с утра меня не разбудила. И видишь, даже кофе спокойно попить дала. И до сих пор сладко дрыхнет. Ну слушай, с таким младенцем вполне можно жить! Я пока взяла отпуск, чтобы привыкнуть к этому новому обстоятельству. А потом будем вместе ходить на работу, куда деваться, я обещала моему генералу показывать ей корабли. Короче, друг мой, это такое счастье. Такое горе. Там Кина со мной больше нет, он есть. Всё вместе, всё сразу. Так больно, так смешно, так красиво. Так хорошо.

– Ну, вы с Там Кином всегда были странные, – улыбнулся ей Тэко Машши. – Я даже, знаешь, не очень-то удивлён! – И,