ли я ему? Трудно сказать. Ведь раньше мои с ним взаимоотношения не стояли во главе приоритетов. Так что дело не в пресловутом доверии, а, пожалуй, в малюсеньком отголоске разочарования.

Доверяю ли я ему сейчас?

Нет.

Могу лишь честно признать, что он не оказывает на меня давление.

Не действует силой…

Но у него в арсенале явно затаены какие-то альтернативные средства борьбы со мной. И «трепет», который он начал во мне порождать, тому подтверждение.

Таится совсем рядом, притворяется бесхитростной прелестью, приближается, жмется украдкой. И моя интуиция, как назло, молчит. Она бы среагировала на попытки манипулирования, да и на опасность в целом.

А в случае с Виви — полный штиль. Интуиция и не думает бесноваться.

«Хитрое противоречивое чудовище», ‒ бормочу себе под нос и ежусь, реагируя на заманчивое тепло, исходящее от наполненной ванны.

Чувствую себя перемазанной грязью от кончиков пальцев до самой макушки и очень хочу искупаться.

‒ У меня царапины везде. Да и морда вздулась. — Оборачиваюсь к Виви и клонюсь вперед, чтобы еще раз продемонстрировать ему увечья в ярком освещении ванной комнаты. — Сомневаюсь, что раны уже можно мочить.

‒ Твоему организму это не повредит. — Виви встает передо мной на одно колено и мягким пиханием согнутых пальцев предлагает мне вытащить ноги из уютного тепла домашних туфель. — Я получил у Такеши подробную консультацию. Водные процедуры тебе не противопоказаны.

‒ Поня-я-ятно. — Зачарованно пялюсь на маячащую передо мной белоснежную макушку.

Когда Виви внезапно присел, у меня захватило дух. И не отпустило до сих пор.

Странно. Может, дело в мощи его взрослого образа? И тела? Каждое движение Виви наполнено силой. И оттого дурманится мой разум, и я почти пылаю от восторга при виде его импровизированного «преклонения». Пока он касается кончиками пальцев моей ступни, я внимательно смотрю, как натягивается ткань пижамы на его спине, едва сдерживая что-то очень внушительное в мышечно-телесном плане.

Сипло кашлянув, неловко дергаю ногами, чтобы поскорее скинуть домашние туфли. При этом стараюсь не задеть руки Виви, дежурящие неподалеку.

Замечаю, как дергается уголок его губ, когда он отклоняет голову, чтобы понаблюдать за дрыганьем моей левой пятки.

‒ Я сама искупаюсь. — Вдохновившись новой порцией смятения, ловко заскакиваю на первую белоснежную ступень. Остается преодолеть еще две и можно забираться в приготовленную пенную роскошь.

‒ Не нужно торопиться. — Виви резко выпрямляется, возвращая себе первоначальную внушительность.

Наверное, моя половинчатая зрячесть сегодня — только на пользу. Не доверяю я что-то своему восприятию. Нынче оно чудит и вырисовывает слишком уж потрясающие картинки. А так уровень воздействия хотя бы наполовину снижен.

Нащупываю пяткой вторую ступень, но, не рассчитав не восстановившуюся функциональность тела, маневр не завершаю и стремительно клонюсь клюнуть носом край ванны.

‒ Спешка нам ни к чему. — Виви без всяких усилий восстанавливает мое равновесие.

Все старания держаться от него подальше насмарку. Сама же неосторожно и провоцирую его на сближение.

‒ Хорошо. — Мрачно гляжу на его пальцы, греющие мой локтевой сгиб. — Никакой спешки. А сейчас выйди-ка вон за ту дверь. Притворись горным холмиком в своей люльке.

‒ Тебе потребуется помощь.

‒ Тогда позови какую-нибудь находящуюся вблизи даму, ‒ теряя терпение, предлагаю я и мнительно тереблю свободной рукой край солнечной майки.

‒ Среди работников поместья нет женщин.

‒ Ни одной?!

‒ Да.

Дьявольское мужское королевство.

«Тогда позвони Тамаре!» ‒ хочу крикнуть я, но в последний миг успеваю сдержать эмоциональный всплеск.

Вид изувеченной меня — не то, что стоит лицезреть моей впечатлительной подруге.

‒ Ладно, оставайся тут, наблюдатель недоделанный. ‒ Подцепляю пальцами край пижамных брюк и, помедлив, оборачиваюсь. ‒ Не хочешь отвернуться?

‒ Не хочу, ‒ с готовностью отзывается Виви.

‒ А придется, ‒ с вызовом замечаю я.

‒ Как скажешь. ‒ С неожиданной послушностью он разворачивается лицом к стене, предоставляя мне частичное уединение.

‒ Благодарить не собираюсь, ‒ бурчу я и со скоростью света скидываю брюки, нижнее белье и майку. Затем неловко съезжаю с края ванны в горячую воду. ‒ Обалдеть! ‒ не удержавшись, восклицаю я.

‒ Могу я обернуться? ‒ чересчур вежливо интересуется Виви.

Оценивающе осматриваю пенную защиту. Пузырьковый слой отлично скрывает детали, и, кажется, беспокоиться совершенно не о чем.

Однако актуальным остается прежний вопрос…

Неужели властный господин не в состоянии отыскать себе зрелище поизысканнее синюшной девчонки с поплывшей мордой?

‒ Разрешаю обернуться, ‒ осторожно соглашаюсь я.

Секунда ‒ слишком долгий период. Видимо, именно такая мысль крутится в голове Виви, пока он одним скоростным движением разворачивается и прилипает к стенке ванны.

Накидываю на себя еще больше пенных кусков и нервно поглядываю на нависшего надо мной мужчину.

‒ Начнем с волос? ‒ Невозмутимость Виви в какой-то мере даже впечатляет. Он протягивает руку и достает с полки бутыль с полупрозрачным содержимым.

‒ Погоди… ‒ Впадаю в состояние окаменелости и вспоминаю, что нужно сопротивляться только тогда, когда пальцы Виви уже проникают в спутанную густоту моих волос. Он держит надо мной душевую лейку, и шланг с легким поскрипыванием касается края ванны.

Подтягиваю колени к груди и крепко обхватываю ноги. В горячей наполненной ванне в кругу водных потоков я чувствую себя по-настоящему уязвимой. Нет сил препятствовать его действиям. Большие руки поглаживают мои волосы, прохладный шампунь стекает по моей шее, плечам, забирается в выемку между ключицами. Он легонько трет мои уши, касается мочек и наклоняется, добавляя собственное дыхание на поверхность моей кожи.

‒ Не горячо? ‒ шепчет Виви, рисуя кончиком пальца фигурные линии вдоль моего лба.

‒ Не бур… буль… ‒ сглатываю, сообразив, что успела разомлеть настолько, что едва способна складывать слова в связные фразы. ‒ Терпимо.

‒ Тогда продолжаю.

Он доволен.

Мне даже не требуется видеть его лица. Особое настроение чувствуется в нотках его голоса, в трепетных касаниях, в легком дуновении, порождаемом его дыханием.