Они сидели на деревянных клетях от молока в оглушающей тишине, казалось, уже целую вечность. Кладовка без единого окна, заставленная швабрами и ящиками, освещалась единственной лампочкой. Луиза принялась яростно крутить прядь волос. Ей не нравилось сидеть взаперти в маленьком помещении, тем более если не знаешь, когда тебя выпустят. Тем более на корабле, который, возможно, с минуты на минуту столкнется с айсбергом. Она принялась мерить шагами свою тюрьму, как зверь в клетке. Потом, устав от страха и злости, уселась рядом с Анной на перевернутый, плохо оструганный ящик.

— Я не знаю, что нам делать… Я никогда не любила зеркал. Наверное, они в конце концов меня и доконают, — вяло пошутила Луиза.

Обе с минуту помолчали.

— У тебя есть шпилька? — спросила Луиза.

У нее вдруг возникла идея. Из своих книжек про Нэнси Дрю[34]она знала, что можно открыть любой замок, если у тебя есть шпилька или кредитная карточка. Карточки «Американ экспресс» у Анны, скорее всего, не было.

Анна покопалась в своей разлохматившейся прическе и с победным видом вытащила обыкновенную шпильку.

— Расскажи мне про мисс Бакстер, — попросила Луиза, стараясь успокоить Анну и выпрямляя свой инструмент.

— Ну… ты, то есть мисс Бакстер очень красивая, — ответила Анна, вытирая нос рукавом платья.

— Я видела ее фотографию, — сказала Луиза, вздохнув, и на мгновение забыла про шпильку. Выпрямить ее оказалось не так просто. — Она выглядит как настоящая кинозвезда.

— Ты, то есть мисс Бакстер и есть звезда. Она очень талантливая. Я смотрела почти все ее спектакли и фильмы.

— Я в зеркале вижу себя, двенадцатилетнюю девочку, а не шикарную женщину, — объяснила Луиза. — Я не вижу мисс Бакстер. Сначала мне это казалось забавным, но я не хочу ею быть. Я хочу быть собой. Бред какой-то.

— Как все это странно, — сказала внимательно слушавшая ее Анна. — Я смотрю на тебя и вижу мисс Бакстер. Ты просто потрясающе выглядишь.

— У нее, наверное, удивительная жизнь, — задумчиво сказала Луиза, вставая со своего сиденья и направляясь к двери, чтобы опробовать инструмент.

— Наверное, — с сомнением проговорила Анна.

— Разве нет? — спросила Луиза, удивленная тоном подруги.

— Я не уверена. Я ее толком не знаю. Она всегда вы глядит немного печальной, немного задумчивой. Она очень закрытый человек.

— Хмм… — Луиза задумалась, сосредоточенно ковыряясь в замочной скважине, чего прежде ей никогда не приходилось делать.

— Например, — начала Анна, — будь ты настоящей мисс Бакстер, мы ни за что бы так с тобой не болтали.

— Это действительно печально, — сказала Луиза, поворачивая шпильку в замке, не зная толком, то ли она делает, но настроенная решительно.

— Это она была печальная, — продолжала Анна. — Однажды я вошла в ее гардеробную и застала ее врасплох. Она была в этом красивом розовом вечернем платье. В том самом, которое было на тебе, когда ты упала в обморок на палубе «А». И хотя был обычный воскресный день, она накрасилась, как для гала-представления. Она завела граммофон, кружилась в этом платье по комнате и казалась абсолютно беззаботной и прелестной. Я не хотела портить ей удовольствие. Но когда мисс Бакстер наконец увидела, что я стою в дверях, ужасно рассердилась. Она накричала на меня за то, что я вошла без предупреждения. Я чувствовала себя так, словно увидела что-то очень личное.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Луиза. Она резко повернула шпильку и, услышав щелчок, нетерпеливо повернула ручку. Та даже не шевельнулась. — Черт, — шепотом выругалась Луиза.

— По-моему, ей ужасно чего-то хотелось, чего-то ей не хватало. Она хотела большего. Конечно, мне она никогда ни о чем таком не говорила. Не думаю, чтобы она вообще с кем-то откровенничала.

— Как это ужасно. Наверное, у нас с ней есть что-то общее. — Луизу неожиданно тронула рассказанная Анной история.

Если она когда-нибудь увидит Брук, то непременно расскажет ей все. Хотя та вряд ли поверит.

— По-моему, все хотят, чтобы жизнь у них была более яркая, более интересная, — проговорила Луиза. — Жизнь, которую представляешь себе и надеешься, что в один прекрасный день она начнется по-настоящему. Как думаешь, Анна, такое бывает?

— Что бывает? — спросила Анна, явно не понимая, о чем речь.

Объяснить Луиза ничего не успела. Их разговор прервали громкие, приглушенные дверью голоса, и в замке заскрежетал ключ. Дверь распахнулась, и внутрь ворвался поток света. Луиза прикрыла глаза и спрятала шпильку в кулаке. В дверях стоял капитан Смит с большой связкой ключей в руках, а за его плечом маячил, как мрачное привидение, доктор Хастингс.

— Как вы посмели запереть в этой камере мою племянницу и ее горничную? — протискиваясь вперед, вскричал мистер Бакстер, багровый от гнева. — Моя дорогая, как ты? — спросил он и снова заорал, не давая Луизе ответить: — Вы заперли их, как каких-то преступниц. Как животных! Мы пассажиры первого класса. Я чуть с ума не сошел, их разыскивая, и не знаю, сколько бы еще искал, если бы не этот единственный порядочный человек из вашей команды! — кричал мистер Бакстер, а сзади в нескольких шагах от него стоял сконфуженный Кристофер.

— Но это не мисс Бакстер. Это ведьма, которая притворилась мисс Бакстер. Готов поспорить на свою репутацию, — возразил доктор Хастингс.

— Ведьма? Вы что, спятили? — спросил капитан Смит.

— Я понимаю, что это звучит дико, но я могу доказать. Посмотрите в зеркало! — заорал доктор, указывая в ту сторону, где накануне висело зеркало.

— Какое зеркало? — спросил мистер Бакстер, глядя на голую белую перегородку. — Вам, наверное, пора самому себе что-нибудь прописать от галлюцинаций.

Луиза была ошеломлена. Кто-то убрал зеркало. Она повернулась к Анне и увидела, что та улыбается, застенчиво глядя в пол. Он их спас. Конечно, он сделал это ради Анны, сообразила Луиза. И, судя по счастливой улыбке, Анна тоже это понимала.

— Но оно висело здесь, — запинаясь, пробормотал доктор Хастингс, указывая на переборку длинным скрюченным пальцем. — Я видел его.

— Ох, идите поешьте своего чернослива, — раздраженно ответил мистер Бакстер.

— Прошу прощения, мистер Бакстер. Приношу свои глубочайшие извинения. Я готов на все, чтобы загладить эту неприятность, — сказал смущенный капитан Смит.

— Погодите, я принесу другое зеркало. Клянусь, я докажу, — отчаянно умолял доктор.

— Я не желаю вас слушать! — зарычал мистер Бакстер, так что на шее его вздулись вены. — И если вы подойдете к мисс Бакстер либо к мисс Хард ближе чем на сто шагов, я приму меры и вы навсегда расстанетесь с медицинской практикой. Ясно ли я выражаюсь?

— Абсолютно ясно, — кипя от гнева, процедил сквозь зубы доктор и бросил на Луизу испепеляющий взгляд.