— Я проснулась с чувством, что сегодня для нас настанет Судный день, — смеется Рут. — Она будет здесь раньше одиннадцати, помяни мое слово.

— Ты ведь не можешь знать наверняка, — усмехаюсь я.

— Нет уж, я в этом совершенно уверена. Моя интуиция редко меня подводит. Кроме того, Пегги Лейси вчера вечером выбрали председателем комитета, так что моя сестра точно вышла на тропу войны — а эта тропа, как тебе прекрасно известно, ведет прямиком к нашему порогу. Так что, ты поедешь к этой сиделке или нет?

— Не знаю, — все еще сомневаюсь я.

— Давай же, Коко! — подзадоривает меня Карл. — Нужно брать быка за рога!

— Конечно, милая, поезжай — разве ты не умираешь от любопытства, как и мы? — поддевает меня Рут.

— Если ты не поедешь, это сделаю я, — говорит Карл.

— Ах ты старый романтик, — смеется над ним Рут. — Кто бы мог подумать?

— А что? — важно улыбается он. — Мы, мясники, в глубине души все романтики, ты же знаешь.

— Ради бога, — хохочу я, — уговорили, я поеду. Но если случится что-то ужасное, во всем будете виноваты вы двое.

Кайлмор-Уэй оказался сплошным рядом таунхаусов из красного кирпича, соединенных друг с другом боковыми стенами. Перед каждым домиком разбиты небольшие, но очень милые садики. Когда я нахожу дом номер десять, меня охватывает тревога. Теперь, когда я уже так близко, эта затея кажется мне полнейшим безумием. Если бы Рут и Карл не убедили меня в том, что это отличная идея, я бы сейчас сидела дома и прекрасно себя чувствовала, а главное — меня бы все совершенно устраивало. Я стучу в дверь, надеясь, что никого нет дома. Ведь тогда я вернусь в родную лавку, честно посмотрю Рут в глаза и скажу, что сделала все возможное, но так ничего и не узнала. На самом деле я даже немного напугана: вся та бравада, с которой я вешала лапшу на уши Дермоту Брауну, чтобы добыть нужную мне информацию, куда-то улетучилась. И вот, когда я уже готова развернуться и сбежать куда-нибудь подальше отсюда, двери открываются.

— Да?

На пороге появляется дородная женщина средних лет, одетая в фартук в красно-черную полоску, скрывающий отнюдь не девичью талию, а в ее темных волосах я замечаю мучную пыль. Ее лицо покрыто нежным загаром, рукава засучены до локтей, а у ног, обутых в туфли из красной крокодиловой кожи, потявкивают трое бело-коричневых джек-рассел-терьеров, которые взирают на меня весьма недружелюбно.

Сейчас или никогда.

— Здравствуйте! Вы — Мэри Мур? — неуверенно вопрошаю я, краем глаза заметив, что один из щенков оскалил свои крошечные острые зубки и зарычал. Что там говорят о терьерах? Что стоит им только вцепиться в тебя, и они уже не разожмут челюсти?

— А кто спрашивает? — Она вытирает руки о фартук и пытливо смотрит на меня. Она наверняка отлично готовит, это сразу видно, и у меня сводит желудок от голода. Как же глупо было явиться сюда без предупреждения! Нужно было просто написать ей письмо, а она ответила бы, когда выкроила бы свободную минутку.

— Меня зовут Коко Суон. Я…

— Вы из совета? Если насчет оплаты за содержание дома, то катитесь отсюда, да поживее. Я скорее в тюрьму сяду, чем вам заплачу! — Она широко расставила ноги, уперла руки в боки, подбородок вздернут.

— Нет-нет, я не по этому поводу, — поспешно отвечаю я, нервничая еще больше. А ей палец в рот не клади, как там говорится: «лучшая защита — нападение»?

— Я не из совета, — продолжаю я, — мне просто нужно узнать у вас кое-что о Тэтти Мойнихан.

— Вы знали Тэтти? — Ее зеленые глаза широко раскрываются от удивления, женщина окидывает меня взглядом с головы до ног. Не сомневаюсь — она мне нисколечко не поверила.

— Не совсем, — признаюсь я. — Но я знаю, что вы ухаживали за ней до самой смерти, я хотела спросить у вас…

— А откуда вы это знаете? — подозрительно прищурившись, спрашивает она.

— Я говорила с Дермотом Брауном, ее адвокатом. Он и дал мне ваш адрес.

Похоже, теперь я внушаю ей еще меньше доверия.

— Правда? — язвительно переспрашивает она. — Ну не нахал ли?

Вот дерьмо… Все с самого начала пошло не так. Вместо того чтобы заручиться ее доверием, я лишь еще больше все усложнила своими неуклюжими объяснениями — она может послать меня к черту в любую минуту.

— Видите ли, он не виноват. Я вынудила его дать мне ваши координаты. Понимаете, мне нужно было повидать хоть кого-нибудь, кто лично знал Тэтти. Я нашла одну ее вещь, мне хотелось бы узнать о ней побольше, — эти слова сами слетают с моих губ, я отчаянно пытаюсь донести до женщины свою мысль, боясь, что она захлопнет дверь перед моим носом прежде, чем я успею объясниться.

— Ее вещь? Какую еще вещь?

— Это история долгая и запутанная. Надеюсь, вы все же уделите мне время, и тогда я вам все расскажу.

По-прежнему держа меня на пороге, хозяйка дома снова окидывает меня подозрительным взглядом, пытаясь понять, не уличная ли я аферистка. Псы уже перестали лаять — теперь они обнюхивают мою обувь, издавая при этом странное грудное рычание. Я всерьез опасаюсь, как бы они не задрали на меня лапы и не сделали свое черное дело, чтобы пометить территорию, но все же стараюсь выглядеть дружелюбной и честной.

— Вы точно не пытаетесь мне что-нибудь продать? — спрашивает она.

— Нет, что вы, — отвечаю я.

— А может, вы хотите обратить меня в другую веру? Так я не верю во все эти ваши вуду.

— Нет. Мне действительно просто нужно задать вам пару вопросов о Тэтти, вот и все. Я не отниму у вас много времени, обещаю. Хотела позвонить вам заранее, но так и не нашла ваш номер. А сегодня проезжала мимо по делам и решила заглянуть к вам в гости. Знаю, все это выглядит очень странно.

Я стараюсь держаться легенды, придуманной для меня Рут, и, кажется, это срабатывает — по выражению лица женщины я догадываюсь, что она готова открыть для меня врата своей крепости.

— Что ж, тогда входите, — неохотно приглашает она меня. — Надеюсь, вы не серийная убийца?

— Нет-нет.

— Ну хорошо. Будь вы какой-нибудь маньячкой, я бы на вас псов спустила.

В этот самый момент, очень вовремя, все трое опять начинают злобно лаять на меня, и, переступая порог, я уже совсем не уверена, что насчет своих намерений она пошутила — по одному только их виду уже понятно, что они с удовольствием разорвали бы меня в клочья, если бы захотели, особенно этот мелкий: он из них явно самый норовистый.

Я следую за ней по узенькому коридорчику, восхищенно озираясь по сторонам. Снаружи этот дом выглядел довольно просто, но внутри все оказалось совсем иначе, чем я себе представляла. Стены в прихожей были выкрашены в снежно-белый цвет, африканские маски из темного дерева висели на них строго в ряд, перемежаясь с нарисованными акварелью пустынными пейзажами. Пол под ногами устлан красной шерстяной дорожкой, скорее всего, марокканского происхождения, а потолок покрыт яркой мозаикой тончайшей работы. У меня дух захватывает от такого интерьера.