освободить его от обязанностей наркома. ЦК ВКП(б) удовлетворил просьбу Ежова.

Естественно, после этого пошла чистка заместителей Ежова. 13 апреля 1939 г. Берия направил Сталину заявление арестованного Фриновского от 11 марта 1939 г., в котором он, в частности, в отношении Люшкова писал, что ему было известно, что после своего ухода из НКВД Ежов скрыл от ЦК и Сталина показания, присланные из Грузинского НКВД на Люшкова и других заговорщиков при назначении его начальником управления НКВД ДВК. По заданию Ежова Фриновским была проведена «проверка» этих показаний на Люшкова путем допроса Ягоды. Допрос сознательно был проведен с таким расчетом, что Ягода этих показаний на Люшкова не подтвердил, в то время как Люшков являлся одним из самых его близких людей[52].

Таким образом, побег Люшкова стал основным поводом смещения наркома НКВД Н.И. Ежова и его заместителя М.П. Фриновского.

Новый нарком Л.П. Берия в 1938—1939 гг. провел очередную чистку органов госбезопасности уже от ставленников Ежова.

Пропагандист. А в Токио Люшков продолжал давать интервью. В интервью газете «Иомиури» он заявил, что совершил большие преступления перед народом, так как активно сотрудничал со Сталиным. По его словам, ленинские принципы перестали быть основой политики партии. Сообщил, что он не только непосредственно занимался расследованием убийства Кирова, но и активно принимал участие в публичных процессах и казнях, проводившихся после кировского дела под руководством Ежова. Вновь заявил, что все эти мнимые заговоры никогда не существовали, все они были преднамеренно сфабрикованы.

Зиновьев, Каменев, Томский, Рыков, Бухарин и многие другие были казнены как враги Сталина, противодействовавшие его политике. Сталин использовал благоприятную возможность, представившуюся в связи с делом Кирова, для того, чтобы избавиться от этих людей посредством фабрикации антисталинских заговоров, шпионских процессов и террористических организаций.

Таким образом, Сталин избавлялся не только от политических противников, но и от тех, кто мог стать ими в будущем. Это происходило не только благодаря истерической подозрительности Сталина, но и на основе его твердой решимости избавиться от всех троцкистов и правых, которые являлись политическими оппонентами Сталина и могли представлять собой политическую опасность в будущем[53].

Чуть позже, в журнале «Кайзо», Люшков напечатал открытое письмо И.В. Сталину Это было связано с тем, что он якобы во время прошлых интервью не успел рассказать о всех случаях фальсификаций, поэтому и решил поместить специальную статью, посвященную этому вопросу. Он писал, что фальсификации применялись Сталиным как обычное дело еще со времени его борьбы за власть, приблизительно с 1922 года.

В пылу борьбы со своими противниками Сталин, для того чтобы обвинить группу своих антагонистов из членов ЦК во всех смертных грехах, широко пользовался выдержками из сочинений Ленина и этим старался подвести прочное основание под обвинения всех противников[54].

Для Сталина самым сложным периодом борьбы было противоборство против Троцкого. В те времена Троцкий пользовался огромным влиянием как в партии, так и внутри страны, а удельный вес Сталина был ничтожен. В те времена, исключая одних членов ЦК, имя Сталина было неизвестно ни в партии, ни в стране.

Сталин пользовался поддержкой Зиновьева и Каменева, когда велось дело против Троцкого, они составляли ось, за которую держался Сталин. Этот способ борьбы более чем подробно описан самим Троцким.

Люшков писал, что в клевете, в подавлении членов партии, в арестах и в заключении их в тюрьмы, в пытках и в отношении к человеческой жизни характеризуется сам Сталин.

Люшков утверждал, что убийство Кирова было единоличным актом одного Николаева. Сам Николаев был неуравновешенным человеком, недовольным жизнью. Он считал себя способным на очень многое, строил из себя загадочную личность. Был решительно всем недоволен, с людьми сходился тяжело. В связи с тем, что ему постоянно приходилось встречаться с бюрократизмом и холодностью в партии, он сделал попытку бороться с этим. Но в этом стремлении в обществе он наталкивался либо на безучастие, либо на полную враждебность. Никто не хотел считаться с этим беспокойным человеком, все его отталкивали. В конце концов Николаеву стало казаться, что позиция общества по отношению к нему сложилась такой не потому, что сами люди как таковые были плохими, а потому, что виновата система. По этой причине он стал чувствовать острое недовольство партийным режимом, и это недовольство привело его к намерению убить кого-либо из руководителей партии. Этим актом он надеялся выразить свой протест против бюрократического и безжалостного режима. Эта мысль стала его навязчивой идеей. Он жил ради этого. Свое внимание он остановил на Кирове, бывшем тогда руководителе партийной организации в Ленинграде. Николаевым руководили и элементы честолюбия, он сравнивал себя со знаменитыми террористами как Шарлота Карде, Каляев и др. Он наводил справки о них, сравнивал с собой. Ставил их себе в пример. Он преследовал Кирова, изучил дороги, по которым тот ходил, и один раз ему удалось подойти к Кирову на вокзале. Он приготовился его застрелить, однако ввиду того, что рядом было много сотрудников охраны, намерение это ему выполнить не удалось.

Из сообщников Николаева Люшков назвал только Шацкого – ленинградского рабочего, который в начале революции был анархистом, но потом перешел к большевикам. Когда оппозиционная группа Троцкого существовала легально, он был сочувствующим ей, в связи с чем и был исключен из партии. После исключения из партии его постоянно преследовали, он потерял работу, пришлось голодать. Шацкий чувствовал сильную ненависть к партии, на этой почве они и сошлись с Николаевым. Николаев привлек его к слежке за Кировым, однако сам Николаев сделал свой план секретным и для Шацкого.

В день убийства Киров должен был сделать доклад на собрании Ленинградского актива партии. Николаев решил воспользоваться этим случаем. Проникнув в Смольный через уборную, Николаев в коридоре встретился с Кировым, который направлялся в свою комнату. Охранявший Кирова агент НКВД Борисов несколько запоздал. Киров шел по коридору один. Впоследствии этот неожиданный случай позволил присоединить заговор к убийству Кирова и сотрудников Ленинградского УНКВД и Ягоду. Николаев выхватил пистолет системы «Наган» и убил Кирова выстрелом в спину. Сам он упал в обморок и таким образом был арестован на месте преступления.

Люшков по этому делу проводил следствие. Он писал, что прибыл в Ленинград поездом спустя 15 или 16 часов после совершения преступления. В этом же поезде ехали Сталин, Молотов, Ворошилов, Ягода и прочие. Как только прибыли в Ленинград, Сталин проследовал в Смольный и стал допрашивать лично Николаева, его жену и прочих причастных к этому преступлению.

В том, что Сталин в самом начале не придал этому случаю политического значения,