Рэндал на миг сошел с ума от ее поцелуя.

Он испытывал странное, волнующее ощущение: будто все происходит в первый раз и память об изгибах ее тела недостоверна. Будто он впервые здесь, и все запахи, цвета, очертания предметов обладают удивительной яркой притягательностью. Как будто внутри него чей-то голос бубнит, убеждая, что он тут бывал много раз и давным-давно знает горячую пустыню за пределами их убежища.

– Читал. Новую… улику, – ответил он.

– Что за улика?

– Дневник. Или письмо, скорей.

– Ты не знаешь? Ты же его так долго читал!

Рэнд усмехнулся. Он нашел среди бардака отпариватель и наполнил водой. Кайли все это время стояла в дверях ванной. Рэнд поглядывал в ее сторону и улыбался. Она была чертовски красивой. Он закурил первую за день сигарету и с наслаждением выпустил дым под потолок. Классно, что ей нравился запах – предыдущая выгоняла курить на чертову жару.

Когда вскипела вода, стал водить отпаривателем по белой рубашке, висевшей на вешалке.

– Тебе надо надевать свежую одежду на службу, товарищ детектив, – сказала Кайли, оплетая его руками и погружаясь в пузырь едкого сигаретного дыма. – А не наглаживать вчерашнюю рубашонку.

– Да? – усмехнулся он. – А может, это тебе надо проявить немного внимания ко мне?

Кайли приподняла бровь и посмотрела на него с торжествующей улыбкой.

– Вот появится у тебя жена – будет гладить тебе рубашки. И стирать. Если вы будете богачами. А я твоя девочка, а не мамочка.

– Оденься, мне надо ехать, – сказал Рэнд, шлепнув ее по ягодице.

– Не хочешь меня, да?

Он поглядел на часы.

– Пора ехать. Живешь ты черт знает где.

Он приладил маленький револьвер к левой щиколотке, закрепил кобуру кожаными тонкими ремешками, после чего надел джинсы, ботинки, выглаженную рубашку, которая действительно изрядно пропахла потом.

Кайли накинула что-то, скрыв наготу, и закрыла жалюзи. За истекшие полчаса утро набрало силы. Огромный и мощный, как грудь дракона, луч света распространялся по пустыне, чтобы забрать день в томительное рабство. Горизонт еще не начал колебаться от зноя, на границе земли и неба виднелась синяя неподвижная поверхность Солтон-Си – мертвого озера к юго-востоку от агломерации Палм-Спрингс.

– Расскажи уже, над чем ты работаешь? – сказала она немного капризно, пока занималась кофе на кухне. Рэнд вошел туда. Щебетали птицы вокруг поилок, развешанных ею под карнизами и навесом над задним двором. Спешили напиться, пока жар не вынудит их забиться в тени и ждать.

– Меньше знаешь – крепче спишь, малыш.

– Слушай, ты выкупил меня на целый месяц! Мне тут скучно!.. Обычно клиенты приносят что-нибудь интересненькое, рассказывают, чем живут, а ты только и можешь, что…

Она показала движения тазом и изобразила его каменное лицо, с которым он обычно начинал заниматься любовью.

– Что, тебе не нравится?

– Все мне нравится. Просто, когда тебя нет, мне ску-у-учно, Рэнди! – Она присела рядом и взяла его за руку в области плеча. – Какой ты огромный, – сказала она и вдруг полезла целоваться. Детектив чуть оттолкнул ее со смехом, и девушка едва не упала со стула.

– Не приставай, малыш, – он снова шлепнул ее, когда она отправилась наливать кофе. – У меня сегодня важный разговор с шефом. А если тебе скучно, то почитай газеты. Или смотри телек.

– Я и так с утра до ночи его смотрю! Что еще, по-твоему?

Она поставила на стол две чашки дымящегося напитка.

– Хочешь есть?

– Нет.

– Ты всегда говоришь нет, но потом все съедаешь, – сказала она с толикой восторга – видимо, еще не разучилась восторгаться тому, что узнавала новое о людях. Например, что сказанное и сделанное может различаться на сто восемьдесят градусов.

Кайли начала заниматься завтраком. Вытащила овощи и фрукты, яйца, хлеб, сыр, оливки. Рэнд усмехнулся. Ему было приятно думать, что у девочки благодаря ему по меньшей мере целых четыре недели будет полный холодильник, и не каких-то там консервов, замороженной гадости, а нормальной еды.

– Хочешь, я сделаю котлеты тебе на обед? – спросила она.

– Какие котлеты? – удивился он, потушив окурок в чашке вчерашнего кофе. Он действительно до двух ночи просидел за этим узким столиком, читая письма-воспоминания Ричарда Гофмана, адресованные детям. – Мне пора ехать.

– Ну, тогда не смею тебя задерживать, детектив, – сказала она, взобралась к нему на колени, при этом на сей раз она проявила удивительную силу и сноровку, и его вялые попытки оттолкнуть ее ничем не увенчались. Она бедрами растолкала его руки, уселась как следует, оплела его затылок руками, потом выбросила из его рта сигарету, которую он собирался прикурить, и впилась в рот страстно и настойчиво. Рэнд на миг забыл о времени и вот уже был безнадежно увлечен ею, в позвоночнике отозвалось острое желание, штаны сделались слишком тесными…

Он все-таки заставил ее слезть с себя. Кайли молча вернулась к приготовлению завтрака, вскоре поставила на стол бутерброды и занялась омлетом. В кухне стало жарко, и она закрыла жалюзи и здесь, запахнула шторы. Через час солнце доберется до этой части дома, убьет тень продолговатого навеса, который защищал задний двор, и уже до полудня нигде в доме не будет спасения, кроме комнаты, где тарахтит без устали по десять месяцев в году старенький кондиционер.

Кайли оторвала листочек от календаря – сегодня было третье февраля.

Пока она готовила, Рэндал открыл дневник. И его снова поразило странное ощущение – словно все это он не читал и никогда не притрагивался к этой пожившей бумаге, не дышал запахом старости, веявшим от обложки. Но ведь он помнил, сомнений быть не могло. Он прочитал: «Третье февраля две тысячи пятьдесят первого года. Посещал Саулю Джой. Давненько там не был, и после перерыва стали заметны, скажем так, трансформации. Странное ощущение, конечно, – видеть женщину, которую помнишь со школы и которая становится… Понятно, что она приносит очередную жертву и хочет стать лучшей версией себя, при этом продолжает твердить о собственном смирении и т. д. Ладно, ее тело – ее дело. Она довольно строго указала мне на долгое отсутствие. Пришлось объяснить ей (ей? Могу ли я по-прежнему считать ее женщиной? Даже для меня все слишком запуталось.), что меня напрягают культы и что ни я, ни отец никогда не тяготели к религиозным организациям. Слишком мало осталось времени разобраться со странной памятью, и в сложившихся обстоятельствах нас может интересовать только знание…»

Кайли закончила с готовкой, и чтение пришлось прервать.

– По новостям говорили про убийство в Соборе? – спросил Рэнд, когда она села за стол. Он курил очередную сигарету, изредка протягивая Кайли, чтобы она могла затянуться.

– Да, какого-то