— У меня к вам ряд вопросов, — строго произнес лейтенант Осипов, скользя взглядом по соблазнительным формам Прокофьевой, вырисовывавшимся под тонкой тканью майки.

— Спрашивайте, — столь же официально разрешила Настя.

— Во-первых, откуда у вас фотография Штайнера? — спросил Алексей Осипов и после паузы продолжил: — Во-вторых, кто убил Савелия Рыжова? И почему вы вместе с ним ушли с места преступления? Сразу скажу: отрицать это бессмысленно. Вас обоих видели свидетели. Потом, что случилось с этим мальчиком, который лежит в больнице? Вас также видели на кладбище на Васильевском острове, где была бандитская перестрелка. Что вы там делали? Что с вами, в конце концов, произошло, Настя? Объясните.

— С чего начать отвечать? — спросила Прокофьева, внимательно выслушав все эти вопросы.

— С того, что считаете первостепенным, — пожал плечами лейтенант.

Настя присела на стул. В ее интересах было ничего не скрывать, чтобы найти у лейтенанта хоть какую-то поддержку, которой она была лишена, пока действовала в одиночку. И с другой стороны, ей так же симпатичен был этот парень в погонах, как, похоже, и она ему.

Поэтому Прокофьева выложила Осипову все как на духу, добавив к своим прегрешениям еще разборку с соседом Савелия Рыжова, которого она порядком покалечила прошедшей ночью.

— Диктофона, правда, у меня с собой не было, извините, лейтенант. Но о его связях с жульем и бандитами вы можете и сами узнать, когда проверите то, что я рассказала, и сопоставите факты. Кстати, он жив? Васильев-то?

— Живой, но пребывает в коме. Вам грозит за причинение увечий…

— Не надо, я не собираюсь садиться в тюрьму, — прервала его Настя. — Заказал меня, похоже, Кандидат, поручив это гнусное дело Полкану, которого на самом деле зовут Андрей Басалыга.

— Мы знаем, как зовут Полкана. Он у нас числится по картотеке. Это известный питерский криминальный авторитет, Настя. А вот Кандидат… Кто он такой?

— Кандидат — это кличка Льва Штайнера в криминальных кругах. Васильев мне все рассказал, — ответила на его вопрос Прокофьева.

— Так вот, — продолжила она, — они меня достанут даже на зоне. Так что я туда не стремлюсь в любом случае. Я вам не Раскольников, который раскаялся, что старушонку замочил, и тут же поперся на нары за наказанием. Блин, разве это наказание что-то изменит? И мне этих козлов не жалко. Если уж вы не можете убрать этих скотов из города с помощью законных мер, то чего же ждать от меня? Я действовала, защищая свою жизнь.

— И с Васильевым? — иронично спросил лейтенант, глядя ей в глаза.

— Ис Васильевым. Мне нужно было узнать, кто за мной охотиться, я и узнала. Если бы сосед Рыжова не выхватил наган, я бы в него не выстрелила. Ну а дальше…

— Дальше был беспредел, — помог лейтенант определить то состояние, в котором Настя пребывала, расправляясь с Дмитрием Васильевым.

— Значит, именно он и был, потому что по-другому не получалось, — угрюмо сказала Настя, глядя теперь в пол. После всего пережитого она неплохо держалась, но все-таки усталость брала свое.

— Меня чуть не раскромсал здесь на части этот Носок, — взялась она перечислить все, что испытала. — Потом люди Полкана распяли Ваньку, которого я попросила разыскать Саню Лысого вместе с фото Штайнера. Я всего лишь хотела узнать, кто на этой фотографии. А они так обошлись с ребенком. За что они его изрезали? Это — не люди. Мне их не жалко и отвечать за их смерти я не буду.

— В некотором роде ты права, — ответил Осипов, перейдя на ты. — И мы, действительно, не смогли бы посадить ни Полкана, — у нас на него ничего конкретно нет, — ни Васильева. Не говоря уже об остальных мелких пешках, которые шастают по городу и чувствуют себя безнаказанными. Такова жизнь.

— Если вы пойдете мне навстречу, я вам помогу задержать Полкана с его псами, — продолжала Настя, начиная заводиться.

— Что ты собираешься делать? — спросил Осипов.

— Сейчас увидишь, — пообещала Настя.

Прокофьева подошла к домашнему телефону, который уже успели привести в порядок, и набрала по памяти номер Полкана.

— Привет, сволочь, — сказала она в трубку. — Узнаешь меня?

— Это ты, сука? — послышался в ответ голос Полкана.

— Сам такой, — так же бесцеремонно ответила она.

— Я тебя завалю, тварь, — продолжил в том же стиле рассвирепевший Басалыга, злясь на то, что какая-то там девица смеет с ним препираться.

— Попробуй, — не дала себя запугать Прокофьева. — Ты уже знаешь, откуда я звоню. В этом я не сомневаюсь.

В трубке послышались новые угрозы Полкана, на что Настя хладнокровно ответила:

— Через минуту здесь будут менты, я их и вызову. Если ты хочешь с ними встретиться, приезжай.

— Слушай меня внимательно, — снова заговорила она с Полканом после того, как тот поостыл. — Твой камень у меня. Не твое дело, как он у меня оказался. И завтра в это же время ты приедешь ко мне сюда и в обмен на камень сдашь мне Кандидата. Все. У меня разговор короткий. Иначе пеняй на себя. Камешек тебе не сыскать днем с огнем при другом раскладе. В Неву брошу. Понял? А камень-то ценный. Зря ты такими игрушками разбрасываешься, в карты кому попало проигрываешь, идиот, — уколола напоследок самолюбие собеседника Настя. — Все. Завтра в это же время здесь. Не придешь, камня больше не увидишь, — Прокофьева положила трубку и облегченно вздохнула.

— Слышал? — повернулась она к Осипову. — Завтра будут здесь. Собирай людей, и берите тепленькими. Это я с Басалыгой разговаривала, если ты не понял.

— Откуда у тебя номер его телефона? И когда ты, наконец, отстегнешь наручники? — спросил все еще прикованный к батарее лейтенант. — Долго мне тут еще Прометея изображать?

— Придется потерпеть, товарищ лейтенант.

— Хорошо, откуда номер? — повторил вопрос Осипов.

— Номер Полкана мне дал Васильев. Я пригрозила ему, что пристрелю, если не скажет. Сказал. А отпущу я вас, — снова перешла на вы Настя, — во-первых, когда оденусь. А во-вторых, когда получу ваше согласие на осуществление этого, так сказать, проекта по захвату преступников. Я вызываю огонь на себя. А вы их берете, оставляя мне коридор к отступлению.

— И куда ты отступишь? — посмотрел на нее лейтенант.

— Не важно. Главное, чтобы вы на это закрыли глаза.

— Тебя и так, может, не посадят. Хотя все это еще доказывать нужно будет. Время надо. Да освободи же ты меня, — снова дернулся Алексей, у которого затекла рука. — Хорошо, что батареи не греют. Если бы включили отопление, у меня был бы уже ожог, — заметил он.

— Потерпите немного, — сказала Прокофьева. — Я сделаю, как сказала. Но сначала дайте ваше согласие. Вы сами знаете, что если не у вас за решеткой меня убьют, так здесь у всех на виду. Я в этом городе уже не жилец. У них круговая порука. Вы их хватаете, я бегу. Идет?