Я держала в одной руке ключ, а другой – фотографию, когда открылась дверь. Одним движением, до того гладким и ровным, что я сама себе удивилась, мне удалось встать и спрятать в карманах руки вместе с содержимым в тот момент, когда в комнату вошла Гретхен. Она посмотрела на меня – руки в карманах, беззаботный вид, как будто в запасе у меня уйма времени – и неуверенно улыбнулась:

– Нужна помощь?

Я чуть не попросила ее помочь убрать осколки, просто ради того, чтобы она почувствовала себя полезной, но потом решила, что гораздо разумнее побыстрее от нее избавиться.

– Нет, спасибо, здесь не так уж много вещей, – заверила я, сообразив, что не могу вынуть руки из карманов – Гретхен может заметить очертания снимка или ключа и поинтересоваться, а что это я пытаюсь стащить из офиса ее дорогого усопшего шефа.

– Тедди не любил захламляться. Он хранил только самое важное, – шмыгнула носом Гретхен.

Карточка жгла мне руку, но я кивнула:

– Тем легче будет Хелен.

Гретхен издала булькающий звук, который я ошибочно приняла за смешок, пока не увидела текущие по ее щекам слезы.

– Бедная, несчастная Хелен! – выдавила она. Надеюсь, мой кивок можно было трактовать как сочувственный, но мне не хотелось поощрять ее рыдания из боязни, что наша начальница, отныне подозреваемая в убийстве, примчится выяснять, что означают все эти завывания.

Поэтому, заверив Гретхен, что я справлюсь с упаковкой, я со всей возможной вежливостью выпроводила ее, закрыла дверь и наконец сделала то, что на моем месте сделала бы любая разумная девушка, прячущая в кармане ключ к разгадке убийства. Я позвонила своим подругам узнать, можем ли мы встретиться за ланчем.

– Убийство – это просто крайняя форма социального взаимодействия.

Я сделала это самоуверенное заявление, сидя на полу, босиком, в офисе Кэссиди, подцепляя палочками цыпленка в лимонном соусе.

Трисия, подавшись вперед, пощупала мой лоб, затем, пожав плечами, вернулась к своей говядине с брокколи.

– Во всяком случае, это не горячечный бред.

– Я всего лишь пытаюсь сказать, что совсем не обязательно быть психом, чтобы кого–нибудь убить.

– Но это помогает. Особенно, если построить на этом защиту, – Кэссиди сидела за своим столом, занимаясь одновременно сразу несколькими делами. Офис Кэссиди выглядит, скорее, как берлога университетского профессора, чем как кабинет модного адвоката. Две стены заняты битком набитыми книжными полками, третья – окном, в которое она вряд ли когда–нибудь выглядывает, несмотря на то, что оно выходит на Линкольн–центр, а на двери красуются морские пейзажи, выполненные младшей сестренкой Кэссиди. Мебель в стиле миссионер[58]– практичная, хотя и достаточно элегантная, на всех плоских поверхностях возвышаются неустойчивые кипы книг, журналов и папок. Мне это нравится.

Кэссиди согласилась на совместный ланч при условии, что мы закажем еду из китайского ресторана в ее офис, поскольку у нее цейтнот. Я заикнулась было о том, что в таком случае можно подождать и до обеда, но она рявкнула, что до тех пор число жертв может увеличиться, и что здоровое питание в течение дня – залог успешного расследования. К счастью, Трисия сказала только, что у нее нет никаких неотложных дел, и она будет рада с нами встретиться.

К еще большему счастью, Трисия со всей присущей ей дипломатичностью встретила рассказ о том, что Ивонн в добровольно–принудительном порядке хочет поручить ей организацию похорон, а я не стала бросаться с возражениями под этот танк.

– Как интересно. Похоронная церемония и прием, – была первая реакция Трисии.

– Мне кажется, Ивонн видит это скорее, как корпоративное мероприятие с покойником – ну, так уж получилось – в качестве почетного гостя, – пояснила я.

– Не совсем моя область.

– Я знаю. Ты вполне можешь сказать: «Нет», если не хочешь.

Трисия задумалась, а ее руки, то сплетаясь, то расплетаясь, тем временем вели между собой молчаливый диалог. Интересно, что ее смущает? Трисия не боится трудностей, любит новые и сложные задачи, значит, не это. Я уже сказала ей, что деньги – не проблема, так что это тоже отпадает. Тогда что же?

Руки Трисии замерли, потом аккуратно легли друг на друга.

– Это может помочь твоему расследованию, правильно? Доступ к списку гостей и все такое?

Она застала меня врасплох. Я не рассматривала проблему с этой точки зрения и уж никак не ожидала, что такое придет в голову Трисии.

– Вообще–то, да, конечно. Кэссиди фыркнула:

– Молли раскусит это дело задолго до похорон. Так что просто распланируй чертову церемонию.

Трисия подтвердила, что так и сделает, но по блеску ее глаз я поняла – ей нравится мысль о том, что она может мне помочь. Мне эта идея тоже нравилась. Помимо всего прочего, это был своеобразный вотум доверия, поэтому я решила суммировать все, что мне уже стало известно и предложить свою теорию убийства, как крайнего проявления невоспитанности.

Моя мысль сводилась к тому, что даже если к тому моменту, когда мы с Ивонн встретились в ночь убийства, она вела себя нормально – относительно нормально – это еще не означает, что она вне подозрений. Особенно если учесть, что Эдвардс не жалел времени, проверяя Хелен, а Хелен вела себя куда более адекватно, чем Ивонн. Хотя такое сравнение не вполне справедливо, поскольку Хелен вообще гораздо нормальнее, чем Ивонн. Точка.

– Как по–твоему, Ивонн догадывается, что ты ее подозреваешь? – спросила Трисия. Она встревоженно взглянула на Кэссиди, и та, на лету перехватив ее мысль, согласно кивнула.

– Что такое?

– Молли, ты должна быть очень осторожна, – Трисия и хотела помочь, и в то же время продолжала беспокоиться. Я ее понимала. Когда я сама притормаживала и задумывалась, а во что я, собственно, влезаю, мне тоже становилось не по себе. Поэтому я просто старалась на этом не концентрироваться.

– Если Ивонн убила Тедди, то она сделала это из ревности. Порыв страсти, состояние аффекта и все такое. Тогда с чего ей покушаться на меня?

– Потому что ты собираешься доказать, что она – убийца, – Кэссиди хмуро смотрела на меня, как будто я была ребенком, прижавшим ладони к раскаленной плите, несмотря на запрет, а потом еще имевшим наглость заорать. Но я определенно не собиралась обращать внимание на такие пустяки.

– Откуда она об этом узнает? Я ни слова не сказала ей о моей журналистской идее.

– Но она непременно узнает, что ты встречалась с Гарреттом Вилсоном из «Манхэттена» по поводу статьи. Хорошие новости распространяются быстро, но сплетни – еще быстрее.

– Я тебя умоляю. Как будто я могу с ним встретиться.