Я взялась за железную ручку ворот.

– Стоп!

Мы обернулись. К нам направлялся высокий мужчина, черноволосый и с большущим носом, похожим на орлиный клюв. Вид у него был не слишком приветливый.

– Вам что тут надо?

– Мы к Андреасу Кушвицу, – сказала я.

Сакси поставил магнитофон на мокрый асфальт и зачастил:

– Светлыеволосыростпримернометрсемьдесятпятьспортивный.

Орлиный нос остановился перед нами.

– Все посещения – только по предварительной записи!

– А где надо записываться?

– В органах опеки.

Сакси помотал головой, сбитый с толку.

– А что такое эти органы?

– Вы родственники?

– Нет, мы его лучшие друзья.

– Тогда разворачивайтесь. Посещения разрешены только родственникам. Так что давайте топайте отсюда, да поживей!

– Мы специально из Ростока приехали! – сказала я.

– Значит, не повезло.

Мы не тронулись с места.

– У вас что, уши заложило?

– Секунду, подождите! – Сакси наклонился, аккуратно вынул из магнитофона кассету и протянул ее Орлиному носу.

– Вот, возьмите, пожалуйста! Я записал это для Андреаса. На одной стороне – «Take On Me» группы A-Ha, а на другой – «Cheri, Cheri Lady» Modern Talking! Каждая песня восемь раз!

Он торжествующе помахал кассетой.

– Ты восемь раз записал для Андреаса Modern Talking? – не поверила я.

– Да! – приосанился Сакси.

– Спятил? Он же их терпеть не может!

– А по-моему, они классные! И потом, Андреас включит кассету – и каждый раз будет нас вспоминать.

– Ага, идея просто супер!

Я пихнула его.

– Ты чего! – вскрикнул Сакси и стукнул меня кассетой по спине.

– Спрячьте всё это, – строго сказал Орлиный нос. – Все равно ваш друг это слушать не сможет.

Мы прекратили потасовку.

– Почему? Там нет кассетников?

– Нет.

Сакси озадаченно почесал голову. Потом поднял магнитофон и протянул его Орлиному носу. Я глазам своим не поверила.

– Хочешь подарить маг? Он же родительский!

– Не дарить. – Сакси печально посмотрел на меня. – Только дать на время.

Орлиный нос отодвинул щеколду на воротах.

– Слушать музыку индивидуально не разрешается. Могли бы и сами сообразить. А уж западную – тем более!

– Ничего себе!

– Тут вам не санаторий. А теперь идите!

Орлиный нос открыл ворота и вошел внутрь.

– Я могу ему и «Пудисов» записать, – взволнованно сказал Сакси. – И наплевать, что он меня пристукнет, когда выйдет.

– Надо было «Карат» записать.

– Так у него все их песни уже есть!

Орлиный нос молча закрыл ворота с той стороны. Через щель было видно, как он идет к зданию.

– На Чингачгука Большого Змея похож, – мрачно заметил Сакси.

– Ладно, пошли посмотрим, что тут вокруг, – предложила я.

Сакси повесил магнитофон на плечо и поплелся за мной. Везде валялся мусор – обычный и строительный. Территория интерната была обнесена забором с колючей проволокой наверху. На окнах кирпичного здания виднелись решетки.

– Да тут просто как в тюрьме…

Путь преградила широкая канава. Мы попытались перебраться на ту сторону, но ничего не вышло – только в грязи увязли и ноги промочили.

– Вот га-а-адство! – взвыл Сакси. – Короче, внутрь нам не попасть!

– А Андреасу не попасть наружу. В ближайшие полгода уж точно.

Мы вернулись в Росток, и Сакси стал зазывать меня в кафе-мороженое. Настроения не было, но все-таки я согласилась. Мы пошли в «Морскую пену» на Университетской площади. Я заказала порцию ананасового.

Сакси ел торопливо и тараторил без умолку.

– А ты знаешь, что это вовсе не ананас? – заявил он с умным видом. – Это просто кусочки сахарной свеклы, вымоченные в ананасовом соке. Мне папа рассказывал. А кусочки ананаса за валюту продают!

– Что-то не верится. Тогда надо вместе с ними и сок продавать.

– Ты что, не понимаешь разве?!

Две бабульки за соседним столиком, поглощавшие огромные порции мороженого по-шведски – ванильное с яблочным муссом, яичным ликером и взбитыми сливками, – прервали свое занятие, обернулись и внимательно на нас посмотрели.

Сакси наклонился ко мне и зашептал:

– Это ж хитрость такая, так специально делают! Иначе все догадаются, что это не ананас, а свекла!

И вдруг покраснел как помидор.

– Что это с тобой?

Сакси отвернулся и уставился в окно. На улице дул ветер, какой-то прохожий бежал по бульвару, догоняя улетающий зонтик.

– Гляди, гляди! – Сакси натужно рассмеялся.

На чай он дал официантке целую марку. Когда она отошла, я покрутила пальцем у виска:

– Совсем чокнулся? Столько денег на чай! Да что с тобой?

– Ничего!

Сакси вскочил, сердито натянул куртку и выбежал на улицу. Я вышла за ним. Он остановился возле нового фонтана «Радость жизни» и мрачно уставился на бронзовые скульптуры.

– Самая классная, по-моему, – эта толстая свинья. Хочешь быть моей девушкой?

– Что-о-о?!

Сакси опустил голову.

– Ну, ты знаешь… – пробормотал он.

Я окончательно разозлилась. Сначала – идиотская поездка в специнтернат, а теперь еще и это!

– Не-а, не знаю!

– Но я все равно хочу с тобой… ну, это… гулять, – сказал он упрямо.

– Нет!

Я зашагала к Фридрих-Энгельс-штрассе. Сакси – за мной, слава богу, молча. На углу Пауль-штрассе мы остановились, он начал яростно крутить ручки кассетника.

– Батарейки же сели!

– Сам знаю! – огрызнулся он. – И магазины закрыты! Ну что за день такой сегодня!

Он отвернулся от меня и уставился на асфальт.

Я переминалась с ноги на ногу, не зная, что сказать.

– Ты математику уже сделал?

– Нет, конечно! – заорал он. – Когда б я ее сделал?!

– Ну ладно, ладно!

Сакси, не глядя на меня, продолжал бессмысленно вертеть ручки.

– Господи, Сакси, что Андреас подумает, когда вернется и узнает, какую чушь ты нес? Мы же друзья, а друзья друг с другом не «гуляют».