Я улыбалась, как самая настоящая дура, как ненормальная, как одержимая, как сумасшедшая. Не могла остановиться. Я словно ждала этой ночи всю свою жизнь. И тот, кто стал моим первым мужчиной, был любимый. Как бы дальше не сложились наши с ним судьбы, по отдельности или вместе, я была счастлива.

Я могла только гадать, сколько прошло времени с момента завершения наших совместных приключений. Мы уставшие и довольные любовались друг другом. Мне постоянно хотелось касаться его, но я боялась проявить ласку. Знала, он меня не оттолкнёт, но всё равно опасалась.

— Засыпай малышка, — уложил он мою голову себе на руку, и крепко прижал к себе.

— Я не хочу Ефим, я боюсь, что ты исчезнешь, — простонала я, чувствую, как слёзы пытаются вернуться.

— До утра не исчезну, обещаю.

— Как ты останешься у меня? Мама узнает, прибьёт, — хихикнула я нервно, о маме я думала в последнюю очередь.

— Я быстро бегаю Сашуль, не переживай, — хмыкнул парень, и прикрыл глаза.

Ефим уснул первым. Я долго не могла налюбоваться на него, и всё же пару раз позволила себе коснуться чёрных волос. Как же это всё-таки необычно. Бледная кожа и тёмные волосы. Рассматривая своего (теперь без сомнения) парня, я отключилась.

Проснулась я поздно, на часах было уже восемь. Чёрт!

Вскочив с постели, я натянула на себя первую попавшуюся пижаму и выбежала из комнаты. В выходной день мне не нужно было идти в школу, поэтому будильник и не зазвенел. Осмотревшись, я побежала в комнату к Ефиму, и естественно никого в ней не обнаружила. Спустившись вниз в гостиную, я встретила маму, сидящую на диванчике и смотрящую телевизор. Она щёлкала семечки и постоянно недовольно комментировала происходящее в реалити шоу.

— Мам, — случайно повысив голос, я напугала её, и та подскочила.

— Чего орёшь как обкуренная? — вызверилась она, и стала собирать семечки, выпавшие из рук.

— Прости-прости, — стала я помогать ей, — а где все? Ефим уже уехал?

— Дорогая ты совсем мозги растеряла со своими мальчиками? — Съязвила мама, — улетел твой Емеля на печи, далеко и надеюсь надолго.

— А когда?

— Саш я тебе сейчас врежу, лапы убери, я сама приберусь, — накричала на меня она, и я послушно отошла, — твой дружок покинул нас пять часов назад. Неужели он тебе не говорил, во сколько улетает?

— Не говорил, извини ещё раз, я спросонок ничего не поняла, — и, не слушая маминых обвинений о моей врождённой криворукости, я вернулась в комнату.

Уселась на кровать и ладонью провела по простыне. Вчерашнюю ночь я запомню на всю жизнь. Ефим, как и всегда, умудрился найти способ заставить помнить о себе. Увидев на полу телефон, я подобрала его и набрала номер парня. Был шанс, что он ответит. Но нет, абонент вне зоны доступа. Зарядка кончалась, и мне пришлось искать шнур, чтобы телефон не вырубился. Найдя его на тумбочке, там я обнаружила простой белый лист с размашистым, но понятным почерком принадлежавшим Ефиму. Он не забыл обо мне, оставил пару строк на прощание. Я развернула листок, вырванный в спешке из тетради в клетку, и обомлела от прочтённого.

"В этой игре я остался победителем! Ефим" — было сказано. Руки мои затряслись. Что значит "игра"? И что значит "остался победителем"? Я наверно, в спешке, что-то не правильно поняла, поэтому перечитала записку, текст оставался прежним, как и его смысл.

С глаз сорвались две крупные капли. Я почувствовала себя преданной. Сердце разбилось вдребезги.

Всё что случилось с нами,

Не предел глупых стенаний.

Люди умеют на раны сыпать соль,

Ты моя сладенькая боль!

Ворвалась в сердце как стрела,

Свобод воли забрала.

Прогоняя из моей жизни всех,

Нас определённо ждёт успех.

Раскрой глаза и обернись,

Целуй меня, как кошка ты лоснись.

Я упаду к твоим ногам,

Моя ты! Никому тебя я не отдам.

Глава 9

В плену у эмоций

Я училась продолжать жить. Вроде ничего поменяться не должно было, однако поменялось. В доме стало гораздо тише, на душе печальнее. В тот день Ефима провожала в аэропорт мама и сестра, отец по каким-то причинам явиться не смог. Тётя Надя расстроилась из-за этого, но осуждать бывшего мужа не стала. Когда она вернулась домой, к слову вместе со своими детьми Егором и Аделиной, то выглядела заплаканной. Я предположила, что у них с Ефимом вышло весьма горькое прощание, и пожалела женщину. Ей, наверное, тяжелее, чем всем остальным, всё-таки отпустила в такую даль своё чадо, и теперь вся её жизнь будет складываться из переживаний, по крайней мере, пока он там не обустроится или не станет совершеннолетним.

Я хотела с кем-нибудь поговорить, отвести душу, но никто из семьи не был осведомлён о наших с Ефимом непростых взаимоотношениях. Оставалась одна моя школьная подруга Ульяна, но до неё не дозвониться, на выходные она уехала с родителями к бабушке. Оставалось тонуть в своих мыслях как в зыбучих песках. Чем больше я сопротивлялась им, тем больше они меня затягивали, желая замуровать намертво и навечно.

Когда меня пригласили за обеденный стол, я хотела отказаться, но мама настояла. Она тонко намекнула мне, что если я откажусь, то между нами появится не пробивная стена на ближайшие десять лет. В другой ситуации я может, была бы не против подобной стены, но из-за чувства одиночества я не стала провоцировать мать на свершения, которые могли повлиять на меня в будущем.

— Благодарим за радушное приглашение, — улыбнулась милая Аделина. Именно так в будущем я о ней и думала. Внешний вид девушки был слишком наивным и чистым, что по-другому называть у меня её не получалось. А ещё меня зацепило её воспитание, Аделина никогда не грубила и всегда знала что, кому и когда сказать.

— Детка, а у меня был выбор? Ваша мамка притащила вас к нам на обед, а что я должна была выгнать гостей? Тоже мне как скажешь, совсем не думаешь Аделина, — пожурила девушку мама, не прекращая вести себя грубо.

— Дорогая давай не будем хотя бы сегодня никого обижать, — влез в их разговор папа.

— Ну что вы Константин Анатольевич, как Диана Вадимовна могла меня обидеть? Мы просто мило беседуем, — проявила смекалку Аделина, дабы не портить то, что уже итак испорчено.

— Подлиза, — констатировала мама.

— Диана прошу, — взмолилась опечаленная мать Ефима, — у меня сегодня сын улетел в другую страну, и неизвестно когда вернётся, можешь не сыпать соль на рану?

— Как будто ты его на войну проводила, — фыркнула мама, не