желавшая никому уступать, — да и вон напротив тебя сидит ещё один бездарь, — кивнула она на Егора, который молчаливо ковырялся в салате.

Я сидела рядом с ним, и краснела со стыда. Мама как обычно в своём репертуаре унижает людей, и не понимает, что у них день не задался с самого раннего утра. Как собственно и у меня, зато какая прекрасная была ночь. Лучше бы я никогда с ним не встречалась и не испытывала эти мерзкие чувства.

— Дорогая, — повысил голос, папа, видимо испытывая похожее со мной чувство стыда. — Егор и Аделина не знакомы с твоим тонким чувством юмора, так что может лучше воздержаться?

— Пусть привыкают, чай не маленькие, — съязвила она, почему-то косясь на Егора, он не нравился ей больше всех остальных. — От одного избавились, явился другой. Вас что клепают на одном ивановском трикотажном заводе?

Аделина подавила смешок, что удивило меня, зато папа и тётя Надя с возмущением посматривали на маму. Егор же, как и я молчал. Мне казалось, он испытывает неприятные чувства, и хотелось выразить ему свою поддержку, но при маме и других родственниках я естественно не могла так опрометчиво вести себя.

— Диана, не говори так о моих сыновьях, — вступилась за Егора тётя Надя, — они оба хорошие мальчики, и никогда не выказывали тебе своего неуважения.

— Ну как сказать, — покачала головой мама, — вот тебе мой вердикт Надя: Емеля мне нравился больше. У него хоть пасть и не закрывалась, зато кое-где проскальзывали уморительные шутки, а этот что? Сидит и лыка не вяжет. Эй, мальчик, — помахала она рукой перед лицом парня, — ты живой? Аль помер уже как двадцать минут назад?

— Я не знаю о чём с вами можно разговаривать, — подал голос Егор, чем взбесил маму ещё больше. — Диана Вадимовна, единственное, что у вас хорошо получается — хамить!

Мама ухмыльнулась. А я прикрыла глаза. Боже итак на душе кошки скребутся, теперь ещё и разнимать этих двоих. Молчал бы в тряпочку и дальше, но нет, видимо кровь Кравцовых взыграла.

— Да мальчик, хамить я умею, но делаю это изящно, не то, что ты бездарь, — хищно улыбалась она. С этого дня если Ефим оставался Емелей, то Егор превратился в бездаря.

— Вы не правы Диана Вадимовна, — протестовал парень.

— Егор, — бросила в его сторону серьёзный взгляд тётя Надя, — не перечь взрослым. Ты забыл, что я тебя воспитывала иначе.

— Мама не лезьте, мы общаемся с Дианой Вадимовной, — был он категоричен и к собственной матери.

— Посмотри Надюш кого ты вырастила, совсем не уважает мнение своих родителей, а на старших ему вообще плевать, да мальчик? — не успокаивалась мама, я бы даже сказала наоборот, распалялась. Дерзость Егора задела её, а такого она не прощала.

— Диана прости нас, — извинилась бедная тётя. Я видела как ей плохо, и женщина желала покоя и мира, но испытать умиротворения не позволял оставшийся сын.

— Ничего страшного, — принял извинения за маму папа, и тепло улыбнулся тёте Наде.

— Костик ты не много ли на себя берёшь? — быть в стороне маме, очевидно, было не по душе, и она вернула свои позиции.

Папа промолчал. Споры с женой он не любил, а если и по случайности попадал в них, то непременно оказывался проигравшим.

— Диана Вадимовна можно мне продолжить свою мысль? — вновь активизировался Егор, и я несильно пнула его ногой. Попыталась намекнуть, чтобы не открывал рта, но видимо мои предупреждения были восприняты не всерьёз. Ну и зря!

— Опа-па, наш бездарь проснулся, ну-ка давай-давай мальчик, что ты мне противопоставишь?

— Я не бездарь, — задела Егора кличка данная мамой, и я его понимаю, но в конфликт сама входить не стала бы, по крайней мере, при посторонних.

— А кто же тогда? Лопух?

— Нет, — был твёрд Егор, — вы не имеете права меня оскорблять. Я могу и пожаловаться.

Мама громко усмехнулась. Я стала откровенно побаиваться их перепалки, чем всё окончится не понятно.

— Кому? Мамочке? Вон она сидит, жалуйся, сколько влезет, — ничуть не испугалась моя мама. — А хочешь, позвоним папочке? Или ты имел в виду правоохранительные органы? П-ф-ф, да им на тебя насрать котёнок, ты к ним явишься, а они тебе скажут "когда убьют, приходите", и всё мальчик.

— Какой же у вас всё-таки ядовитый язык, — сделал свой вывод парень, — нам пора сестрёнка, вставай, — поднялся он первым, а Аделина растеряно посматривала то на тётю Надю, то на мою маму.

— Именно, поэтому в следующий раз, когда будешь открывать свой сопливый рот, пять раз подумай, прежде чем извергать из него писк, если умеешь, конечно, — мама упивалась своим превосходством, а я лишь с опущенными глазами провожала наших несчастных гостей.

Тётя Надя решила поехать к бывшему мужу домой вместе со своими оставшимися детьми, а я и папа отправились их проводить до ждущего их автомобиля. Папа искренне сожалел об испорченном обеде, и просил прощения у тёти Нади, Егор ни на кого не обращая внимания, уселся на заднее сиденье, а Аделина подошла ко мне. Сначала я опешила. Не понимала, что сестре Егора от меня потребовалось, но как оказалось, ей было чем со мной поделиться.

— Саша у меня есть кое-что для тебя от Ефима, — отвела она меня чуть в сторону, чтобы нас ненароком не услышали.

Глаза мои округлились от удивления, чем ещё он умудрится испортить мне жизнь? Ему было мало оставленной поганой записки? Поиграл и хватит. Больше я никогда не стану расстраиваться из-за него. Недостоин.

Аделина полезла в свою небольшую чёрную сумочку, что весела у неё на плече, и достала оттуда самую простую бежевую коробочку, и передала мне.

— Что это? — не хотелось мне принимать подарки от Ефима. — Мне ничего не надо, верни брату, то есть, оставь себе.

В голове до сих пор не укладывалось, что Ефим улетел от нас на другой континент.

— Он передал её мне, когда мы прощались, я не заглядывала и не спрашивала у него, так что понятия не имею Саш, открой и сама узнаешь, — вложила она мне коробочку в ладонь.

— А если я не захочу брать?

— Выброси, мне всё равно, — пожала острыми плечами девушка.

— Аделина, — остановила я её, когда она уже собиралась покинуть меня, — Ефим что-нибудь говорил обо мне?

— Ничего не говорил, — глазки девушки забегали, и она, чтобы больше не отвечать на мои вопросы юркнула в автомобиль на заднее сиденье к Егору.

Сжимая в руке бежевую коробочку, мы с папой попрощались с тётей Надей, и вернулись домой. Мама злая как чёрт сидела на удобном диване, качая нервно ногой. Папа,