Саймон отвернулся.

– Извини, Эл, – сказал он тихо. – Есть в этом месте что-то такое, что приводит меня в бешенство. Я не хотел изливать на тебя свой гнев. Это доброе дело с твоей стороны – принести мне завтрак.

Он выглядел таким удрученным и одиноким, что у нее заныло сердце.

– Саймон?

– Да? – Он посмотрел на нее настороженными глазами.

– Я так не хотела, чтобы ты тогда уезжал. Я сделала все, что могла, чтобы только заставить тебя остаться. Ты помнишь?

Он быстро отрывисто кивнул.

– Я не знаю, значит ли это что-то для тебя, – Эллен заморгала, прогоняя прочь горячие слезы, – но я хочу, чтобы ты помнил об этом. – Она направилась к выходу.

Сильные руки Саймона схватили ее сзади.

– Для меня это дорогого стоит. – Его низкий голос дрожал. – Это стоит всего, Эл.

– Не надо, Саймон.

– Что не надо? – Он повернул ее лицом к себе. Прядь волос выскользнула из ее распущенной косы. Он мягко водворил на место выгоревшую на солнце змейку. Прикосновение кончиков его пальцев высекло искру на коже.

– Не прикасайся ко мне, – попросила Эллен, – и не говори мне подобных слов, Саймон. Они запутывают меня. Они сводят меня с ума.

– Я не могу разговаривать с тобой по-другому, – сказал он. Глаза его были сумрачны. Я не хотел верить в это, Эл.

– Верить во что? – спросила она. Саймон притянул ее ближе.

– Ты околдовала меня, когда мы предавались любви той ночью. Я всегда это смутно подозревал. Потом, уже здесь, я увидел тебя – и понял все окончательно.

Солнце, сиявшее через полуоткрытую дверь, слепило ей глаза. На лугу разливалась сладкая трель жаворонка. Насекомые своим размеренным жужжанием источали сладострастное очарование. Ветер вздыхал, шелестя листвой вокруг дома, пробегая по траве струящимися волнами.

– Ты все это получил обратно, Саймон, – прошептала Эллен.

– Все то же самое. То же волшебство. – Его рука скользнула вокруг ее талии.

Эллен уперлась ладонями ему в грудь, но не могла заставить себя оттолкнуть его. Она чувствовала себя потерянной, погибшей.

– Мне не следовало говорить тебе это, – сказала она.

– Это не имеет значения. Я и так знал.

Она вскинула подбородок:

– Неужели я настолько безыскусна, что это так очевидно?

– Я никоим образом не умаляю твоего достоинства, – спокойно сказал Саймон. – Просто я знаю тебя, Эл. Я знаю тебя досконально.

– С тех пор как ты уехал, прошло больше половины моей жизни, – сказала Эллен. – А теперь ты возвращаешься обратно как снег на голову и с легкостью заявляешь, что ты меня знаешь! Какой ты самонадеянный, Саймон!

– Тогда введи меня в современное положение, – бросил он ей свой вызов. – Что такого непостижимого ты можешь мне открыть?

Насмешка в его голосе больно ранила.

– Не надо, – прошептала Эллен. – Сейчас мне не нравится даже больше, чем тогда, чтобы надо мной шутили. Может, я нудная и банальная, – продолжала она, – может, это совершенно очевидно, но у меня по-прежнему есть чувства.

– О черт! – Саймон прислонился лбом к ее лбу. – Сегодня я терплю неудачу всякий раз, когда открываю рот. В тебе нет ничего нудного. И очевидного, за исключением того, что ты так прекрасна. Так мила и добра. Ты излучаешь все это – вот что очень даже очевидно, Эл.

В месте, где соприкасались их лбы, светился и пульсировал огонь ярко-фиолетового цвета.

– Эллен, – поправила она чуть слышно. – Люди теперь зовут меня Эллен – не Эл.

Саймон погладил ее щеку.

– Нет. Для меня ты всегда будешь Эл.

– Но это заставляет меня снова чувствовать себя шестнадцатилетней.

Саймон изучал ее лицо.

– Я тоже чувствую себя с тобой подобно подростку, – признался он. – Но по-другому.

– Как по-другому? – едва выдохнула она.

Он наклонился ближе.

– Сильнее.

В дверь с натянутой москитной сеткой громко постучали. Эллен отскочила от него.

Саймон выругался себе под нос и зашагал к двери.

– Да?

– Мистер Райли? – произнес мужской голос, любопытный тенор с носовым прононсом.

Саймон из осторожности помедлил.

– Кто его спрашивает?

– Я Маршалл Плимптон, из «Уикэм энд Плимптон» в Зейглере. Нам стало известно, что вы вернулись в город, и я пользуюсь возможностью…

– Вы по какому делу конкретно, мистер Плимптон?

– По поводу завещания вашего покойного дяди. – В голосе Плимптона звучали раздражение и самоуверенность. – Я подумал, вам будет интересно узнать…

Саймон не ответил, только посмотрел поверх него. Плимптон приблизил мясистое лицо к порванной сетке и просунул голову внутрь.

Эллен съежилась, подавляя порыв отодвинуться назад, в полумрак. Мужчина понимающе улыбнулся.

– О! Я, кажется, прерываю… э-э… Мисс, не вы ли помолвлены с сыном Рея Митчелла?

Эллен сделала над собой усилие, чтобы улыбнуться.

– Да, я Эллен Кент. Я живу в соседнем доме.

Глаза Плимптона метнулись от нее обратно к Саймону с алчным блеском предположения во взгляде.

– Я пришел ознакомить вас с волей вашего дяди. У меня не было возможности связаться с вами, иначе я бы уже…

– Так говорите же, – сказал Саймон.

Улыбка Плимптона несколько померкла, но затем сделалась еще шире.

– Могу я войти?

Саймон поколебался секунду и открыл скрипучую дверь. Плимптон вошел в кухню и огляделся с живейшим интересом.

– Бог мой! Вы только взгляните на это жилище!

– Вообще-то я бы не стал этого делать. – Саймон прислонился к стене и скрестил руки на груди. – Так что вы должны мне сообщить?

Плимптон бросил быстрый взгляд на Эллен и, насмешливо вскинув брови, вопросительно посмотрел на Саймона.

– Можете говорить при ней все, – сказал Саймон.

– О? В самом деле? – Плимптон окинул ее плотоядным взглядом. Она в ужасе представила свое пылающее лицо, свои растрепавшиеся волосы.

Настороженность в глазах Саймона сменилась жестокой яростью.

– Ближе к делу, – сказал он резко. – У меня работы непочатый край, как вы видите.

– Ах да. Конечно. – В ответ на суровый тон Саймона Плимптон заморгал и поискал глазами, куда бы поставить свой кейс. Не найдя ничего, он осторожно поставил его на пол и вытащил стопку бумаг. Я не знаю, насколько свежи ваши сведения относительно финансового положения вашего дяди…