– Погоди. Просто я думаю, что этот муравейник в какой то степени заменяет идола. Ведь муравьи посвящены Велесу.

– Знаток выискался, на мою голову. Ну и что?

– А то. Помнишь ты мне про закладной столб рассказывал? Который в церкви вскрыл? Жаловался еще, что черная полоса у тебя пошла, помнишь? Вот и здесь такой же случай. Разоришь муравейник, беды потом не оберешься!

Почему я так решил? Откуда, из каких дебрей подсознания всплывали во мне слова и фразы? Не знаю. В шелесте чахлой травы, в дуновении ветра, в изгибах облаков я ловил подтверждение своей правоты. Я действительно верил в то, о чем говорил. И, удивительный случай, Курицын тоже поверил. Без слов вынул нож из земли, подхватил металлоискатель, и, подняв очи горе, страдальчески спросил:

– И откуда ты, умник, на мою голову взялся? Что теперь прикажешь делать, знаток языческих проклятий?

– Уже ничего. Слышишь, уфологи возвращаются. Прячь свой инструмент.

Витька почти управился, когда на поляну вышел Степан Сергеевич, довольный донельзя.

– Это действительно аномальная зона! – радостно сообщил он нам, – Вы не представляете, какие мы получили фантастические результаты! На предстоящем съезде уфологов мой доклад произведет настоящий фурор. Не зря мы потратили столько сил и средств на эту экспедицию.

– Вы получили интересные данные? – вежливо поинтересовался я, отвлекая внимание от Курицына, заканчивающего разборку и прикрывающего собой металлоискатель.

– Несомненно, Игорь, несомненно. Вы присутствуете при историческом моменте. Наш УФО-центр войдет в историю…

– И что теперь?

– Теперь в базовый лагерь. Для полноты картины мы с Андреем сходим сюда ночью, заодно и проверим, как работает его третий глаз. Может быть, он увидит что-нибудь интересное. Отличное будет дополнение к докладу. Ну что, пора идти?

– Конечно, пора, – вмешалась Валентина, – Тебе, Степан до темноты нужно еще, отдохнуть, как следует. Скорее всего, всю ночь торчать тут придется.

Мы покинули поляну в том же порядке, как и пришли. Я шел замыкающим, и никак не мог отделаться от ощущения, что в спину мне упирается чей-то взгляд внимательный и зовущий. Зовущий вернуться. Что-то я не сделал или сделал не так. Ощущение было таким отчетливым, что я дважды оглядывался, ожидая увидеть на месте муравейника знакомого идола или, на худой конец, волхва. Но, естественно, не увидел. Когда святилище скрылось за деревьями, я вздохнул с облегчением. Хватит паранормальности. И с какой стати это все на меня свалилось? Жил себе, жил, никого не трогал… Вот так примерно мне думалось, когда Мила неожиданно прекратила движение, и я по инерции налетел на нее, чуть не сбив с ног. Мы стояли и смотрели в полной растерянности. Перед нами была поляна с муравейником и тремя неохватными пнями. Наш маленький отряд вновь оказались в святилище, с той только разницей, что вошли мы в него с другой стороны.

Что тут началось, в литературных выражениях передать трудно. Семагин поносил Валентину, которая шла впереди, ругаясь, как портовый грузчик. Мы с Витькой вступились за даму, и тоже получили на орехи от разбушевавшегося уфолога. Когда страсти улеглись, Степан Сергеевич сказал:

– Если хочешь чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сам. Теперь я поведу вас. А вам Валентина Владимировна, со всей ответственностью заявляю, что это последняя ваша экспедиция.

– Ну зачем вы так, – вступилась Мила, – каждый может ошибиться…

– Нет, не каждый. Я не могу. Мой опыт и ответственность не позволяют. Идемте.

И мы пошли за Степаном Сергеевичем, гордо вышагивающим впереди. Правда, длился его триумф недолго: до той поры пока мы вновь не оказались на злополучной поляне, выйдя на нее с третьей стороны. Тут уж всем стало ясно, что дело труба. Заплутать в трех пнях! И это средь бела дня с картой и компасом! Теперь роль ведущего взял на себя Витька, и точно также потерпел неудачу. Я в провожатые благоразумно не лез, гадая про себя, может ли здесь существовать магнитная аномалия, изменяющая показания компаса или все дело в том, что Курицын успел потыкать ножом муравейник. Так мы ходили кругами восемь раз. Все до чертиков устали, жутко хотелось есть и пить. Поневоле вспомнился экстрасенс Андрюша, с его вопросом о сухом пайке. Неужели он предвидел? Или это простое совпадение?

Солнце медленно, но верно приближалось к горизонту. Скоро стемнеет. Возможно нам придется здесь ночевать, только что-то не очень хочется… После восьмой неудачной попытки я не выдержал:

– Давайте, теперь я поведу. Все равно от карт и компаса никакого толку.

– От тебя тоже никакого толку, – проворчал Витька, – чем ты лучше других?

– У меня предложение, – сказал главный уфолог, – Есть одна народная примета: когда леший кругами водит, нужно переобуться. Правый ботинок надеть на левую ногу, а левый на правую. Тогда леший и выпустит из заколдованного круга.

Мы переглянулись. Перспектива топать в переобутых ботинках не радовала, но чем черт не шутит? Попробовать можно, только зря все это. Обострившаяся до предела интуиция, подсказывала: все зависит от меня. Если я сделаю то, что нужно… Узнать бы только: что нужно? А так же кому и зачем?

Когда все переобулись и нестройной колонной двинулись на прорыв, мне показалось, что краем глаза я увидел старого Мураша, стоящего возле муравейника, и посохом указывающего в сторону противоположную нашему движению. А когда обернулся, то естественно, не увидел никого. Ну, вот, опять мерещится! Или это знак, что нужно идти совсем в другом направлении?

Хождение в переобутой обуви по пресеченной местности очень напоминало испанскую пытку «железным сапогом». Поэтому когда впереди в девятый раз показалась до боли знакомая поляна, моральный дух нашего отряда был сломлен окончательно. У нас даже не осталось сил на ругань, несмотря на то, что мозоли все себе натерли кровавые. Полностью деморализованные, мы попадали на траву и минут десять приходили в себя.

– Нужно решать: или мы делаем еще несколько попыток, или готовим все для ночлега. Нарежем веток, шалаш какой-никакой соорудим…, – предложил Степан Сергеевич.

– Я за попытки, – сказала Валентина, – ни за что не останусь тут ночевать. У меня от этого места мороз по коже…

– Я за ночлег, – скривился Витька, обреченно разглядывая свои стертые ноги. Ему больше всех досталось от переобувания, – Сегодня из меня ходок аховый, может завтра полегче будет?

– Я за ночлег, – поддержал его Семагин, – утро вечера мудреней.

– А я бы еще раз попробовала, – устало вздохнула Мила, – Мне тоже очень не хочется здесь оставаться…

– Два на два. Ну, Игорь, ваш голос решающий. Как скажете, так и будет, – посмотрел на меня Степан Сергеевич.

– Я хочу еще раз попытаться, но только если меня пропустят вперед.

Несмотря на то, что мое заявление было встречено без энтузиазма, минут через пятнадцать наш не отдохнувший, но сплоченный неудачами отряд понуро поплелся за мной, не особенно интересуясь, куда же я их веду. Однако очень скоро все стали с удивлением оглядываться по сторонам и, наконец, Степан Сергеевич не выдержал: