больше он горел, тем более процветающим он становился. Корабль, казалось, летел, и когда он достиг прикованного цепью корабля армии Цао Цао, он загорелся в одном месте и сразу же огонь перешел на другие корабли. Через некоторое время он превратился в море огня. Деревянные доски были сожжены до звука «бип, бип, бип», а железные цепи все перегорели.

В это время солдаты Восточного У в маленьких лодках позади пожарной лодки вместе запрыгнули на большой корабль и выпустили серию огненных стрел. В результате были сожжены не только лодки в лагере у воды, но и лагеря на берегу также были охвачены огнем. Свет костра окрасил половину неба в красный цвет. Генералы армии Цао Цао не смогли позаботиться о сражении и разбежались, рассеявшись. Сожженные, растоптанные и утопленные, неизвестно сколько их, но это было действительно ужасно!

Только в это время Цао Цао пожалел о том, что ему не следовало соединять военные корабли, не говоря уже о том, чтобы довериться фальшивой капитуляции Хуан Гая. Но уже слишком поздно. Ему ничего не оставалось, кроме как под защитой нескольких генералов в отчаянии бежать на север.

Хуан Гай бросился к кораблю армии Цао Цао с солдатами Восточного У и погнался вперед, но не обратил внимания на случайные стрелы, пролетавшие над ним, одна из которых попала ему в плечо. Он покачнулся и кувырком упал в реку. К счастью, флот Хань Дана догнал его сзади и спас. Увидев Хуан Гая, который в таком преклонном возрасте бросился убивать, не считаясь ни с жизнью, ни со смертью, он вспомнил, что ради плана фальшивой капитуляции терпел пытки, расстроился и разрыдался. Он поспешно приказал переодеть Хуан Гая и отправил его обратно в лагерь для лечения. В это время Чжоу Юй лично привел армию, чтобы встретить его с южного берега. Он приказал гнаться на север, и ни в коем случае не дать Цао Цао уйти.

Цао Цао с оставшимися солдатами бежал по дороге Хуажун. Многие остались без лошадей и могли только следовать пешком. Дорога Хуажун узкая и извилистая с множеством трясин. Погода переминилась, поднялся ветер и начался дождь. Люди и лошади увязли в трясинах и повалились. Цао Цао приказал солдатам собрать по окрестности сухой травы и выложить на дороге. Так войско смогло двигаться дальше. Солдаты, боясь провалиться за ними, на перебой проталкивались вперед. Раненные, больные, слабые и неосторожные были оттеснены и растоптаны на смерть. Только добравшись до Цзянлин, войско Цао Цао смогло вздохнуть с облегчением.

Цао Цао выигрывал битвы последние несколько лет, но он не ожидал, что на этот раз потерпит такое разгромное поражение. Чем больше он думал об этом, тем больше паниковал и был полон решимости отомстить за это. На следующий день он оставил Цао Жэня охранять Цзянлин, Лэ Цзиня — охранять Сянъян, а сам со своими людьми вернулся в Сюйду. Но он не ожидал, что вскоре после своего возвращения в Сюй Ду, Чжоу Юй уже победит Цао Жэня и захватит Цзянлин. Лю Бэй также занял несколько городов. Территория по обе стороны реки Янцзы почти стала территорией Сунь Цюаня и Лю Бэя. Видя растущую мощь Сунь Цюаня и Лю Бэя, Цао Цао паниковал от безысходности. В это время при императорском дворе разгорелась очередная дискуссия, в которой говорилось, что власть Цао Цао настолько велика, что рано или поздно ему придется узурпировать трон в качестве императора. Являются ли эти слухи правдой или ложью?

Отчуждение и разногласия

Цао Цао был очень недоволен, когда услышал, как люди сплетничают о нем. Так уж случилось, что кто-то пришел сообщить ему, что из земли был выкопан древний бронзовый кубок для вин. Цао Цао подумал, что это хорошая возможность, и немедленно приказал построить башню Тунцзюэтай (называемую также Тунцюэтай) в своем поместье Ечэн (к юго-западу от Линчжана, провинция Хэбэй).

Зимой этого года была возведена башня Тунцзюэ. Цао Цао просто использовал тему как предлог для изложения своих взглядов и отправил сообщение всей стране. Послание было таковым: «Я планировал только оставаться дома, охотиться зимой и весной, а летом и осенью учиться. Но императорский двор сделал меня чиновником, и я хотел внести свой вклад в развитие страны. За годы боевых действий с юга на север мир, наконец, немного успокоился. Теперь, когда я премьер-министр и мое богатство на вершине, чего еще я хочу? Если бы в стране не было такого человека, как я, то не знаю, скольких людей называли бы императорами, а скольких — королями! Некоторые люди видели, что я силен, и говорили, что я хочу узурпировать трон. Все это было случайным подозрением. Конечно, я пока не могу передать военную власть, потому что это невыгодно ни для страны, ни для меня самого. Я не могу делать те вещи, которые провоцируют катастрофу ради пустой славы».

Ма Чао взял письмо, посмотрел на него и сказал сам себе: «Как письмо могло быть написано так?»

Как только появилось это объявление, гражданские и военные министры императорского двора начали шушукаться и обсуждать. Некоторые люди говорили, что Цао Цао — хороший человек, который предан своей стране. Некоторые люди не верили в это, говоря, что Цао Цао говорит неправду. Что бы они ни говорили, у Цао Цао больше не было времени слушать их дискуссии, и он собирался самолично отправиться в военный поход в Гуаньси.

Район Гуаньси всегда был местом пребывания бывших генералов Ма Тэна и чжэньси-цзянцзюнь Хань Суя. Предком Ма Тэна был знаменитый генерал Фубо Ма Янь. Позже Цао Цао перевел Ма Тэна в Пекин в качестве капитана стражи, а его солдатами и лошадьми командовали Хань Суй и сын Ма Тэна Ма Чао. В 211 году нашей эры Ма Чао и Хань Суй выступили против Цао Цао со 100 000 войском и заняли Тунгуань (в Тунгуане, Шэньси, где река Вэй впадает в Хуанхэ). Цао Цао тоже не остался в стороне и посадил семью Ма Тэна в тюрьму. В это время он получил известие из Восточного У о том, что Чжоу Юй умер от болезни. Предполагалось, что Сунь Цюань некоторое время не будет наступать, поэтому он привел своих людей в Тунгуань.

Советники Цао Цао знали, что Ма Чао молод и энергичен, храбр в бою и самый сильный среди войска, поэтому все они убедили Цао Цао быть осторожным. Они сказали: «Солдаты в Гуаньси отчаянно хотят сражаться,