Фрицы? — глаза Давида расширились, но, кажется, он был совсем не удивлен.

— Они уже в моей деревне, — Катя покачала головой. — Мы хотели переждать там, потому что этот дом полуразрушен. Но оказалось, поздно.

— Мы у них кое-что сперли! Что-то очень важное! — возбужденно прошептал Витя.

— Тушенку, — улыбнулась Катя.

— И еще кое-что.

— И еще кое-что, — согласилась она.

Давид отступил от печи. Он еще дрожал, но ему было гораздо лучше.

— Давай спустимся вниз, и там решим, что делать. Идти прямо сейчас никуда нельзя. Нас ищут с собаками.

— Тогда идем, — сказал Давид, прислушиваясь к вою ветра за окном. Разбитое стекло в окне кое-как заткнули старой ветошью, благо снаружи окна закрывались ставнями.

Они еще раз осмотрели дом, чтобы не оставить никаких следов своего пребывания, а затем по очереди спустились вниз.

Катя была последней. Она закрыла крышку сундука, пролезла в люк, накидала сверху грязных вещей — так чтобы люк полностью стал незаметным и только потом, сделав пару шагов по лестнице, закрыла его над головой.

— Ну вот, — сказала она. — Лучше, чем ничего. С внутренней стороны крышки был небольшой засов, и она тут же задвинула его.

В центре подвала на небольшом ящике горела свеча, ее скудного пламени не хватало даже на то, чтобы осветить лица школьников, поэтому Давид не сразу всех заметил.

— Давид! — обрадовалась Лена, быстро подошла и обняла его. — Слава Богу, ты жив. Мы уже думали…

— Ничего мы не думали, — уверенным баском заявил Петя. — Ну… в смысле, не думали, что с тобой случится что-то плохое. Но вообще, немного волновались, да, — он похлопал Давида по плечу.

Денис, глядя на Давида, слегка улыбнулся, но это была вымученная улыбка — он жутко хотел узнать, что случилось с Лизой и судя по тому, что Давид вернулся один — ничего хорошего его рассказ не сулил.

Насчет Червякова никто даже не заикнулся.

— Ну рассказывай, — Витя пододвинул небольшой стульчик другу. Давид уселся, протянул ладони к свече и тени его пальцев заплясали по стенам подполья.

— У меня такое чувство, — сказал он, задумавшись, — что Червяков точно знал, куда идет. Он ни разу не сбился, не свернул в другую сторону, чтобы потом возвратиться, не плутал и, кажется, вообще по сторонам не смотрел, хотя в лесу сейчас глаз выколи. Он шел прямо к своей цели.

— Какой еще цели? — вскинул голову Денис.

Лицо Давида в пламени свечи выглядело серьезным и даже пугающим. Тонкие губы, высокий лоб, прямой нос и темные вьющиеся волосы — он был похож на какого-то древнегреческого философа, как их изображали в учебниках по истории древнего мира…

— Сначала они шли по дороге, что начинается сразу за домом и заворачивает в лес. Дорога эта в конце концов выходит на грунтовку, довольно широкую. Я шел за ними в приличном отдалении — боялся, что Червяков меня заметит. Поэтому иногда терял их из виду и приходилось нагонять. На дороге было вообще опасно — там почти негде спрятаться, так что я ложился на землю, когда он поворачивался. Но это случалось не часто. Один или два раза. По пути я дорогу пару раз перегораживали эти штуки… как в кино про войну… Противотанковые ежи. Лиза, кажется, даже споткнулась о колючую проволоку, натянутую между ними… А потом за поворотом показался шлагбаум и там стояли двое военных с оружием.

— И ты не подбежал к ним⁈ — вырвалось у Пети.

— Нет, — сухо ответил Давид. — Знаешь почему? Потому что, во-первых, Червяков с Лизой снова свернули в лес и мне нужно было спешить за ними. А во-вторых… у этих военных… вместо нормальных автоматов Калашникова были… винтовки. Винтовки, Петя! Ты же смотришь в воскресенье по утрам «Служу Советскому Союзу»?

— Ну… да… — непонимающе ответил Петя.

— И что? Когда ты видел последний раз наших солдат с винтовками?

Петя покачал головой.

— Никогда.

— То-то и оно.

— Я думал… все-таки, что… это…

— Это не розыгрыш, Петя. Все по-настоящему. Не знаю как, я никогда даже не читал о таком… может быть… кто-то из нас потом напишет о нашем приключении, только я не знаю, кто в это поверит… в общем, я опять побежал в лес, едва нагнал Лизу с этим… Червяковым. Они шли еще довольно долго, но вскоре показался такой, типа дачный поселок или деревня, и Червяков постучал в крайний дом. Дверь открылась, я увидел там парня, он явно уже не школьник, хотя в темноте трудно разглядеть. Этот парень сильно испугался, когда увидел Чернякова, это точно. А тот пнул дверь ногой и вошел туда как к себе домой.

— И… что… Лиза даже не сопротивлялась? — несмело спросил Денис, потупив взгляд.

— Она точно… сопротивлялась. В лесу, на подступах к дороге проезжал грузовик, и Червяков повалил ее, мне показалось, что она хотела побежать, чтобы…

— … все рассказать, она думала, там взрослые… — сказала Лена.

— Да. Но он прижал ее к земле и не дал подняться. Силы были неравны.

— Он хоть и худой, но очень жилистый. Видели, как он на физре солнышко крутил? — сказал Петя. — Я думал, у него руки оторвутся.

— Во-во, — сказал Давид. — Она бы с ним не справилась.

— Ну и чего ты не помог девушке? — вмешалась в разговор Катя. — Если честно, мне этот ваш хмырь тоже не понравился. — Такое ощущение, что я даже его где-то видела и связано это с чем-то… не очень хорошим. Только не могу вспомнить, где… У нас в деревне-то и хулиганов особо не было. Одного, Пашку Верхоглядова забрали в колонию три года назад, он разбоями занимался и даже в какой-то банде состоял… — она наморщила лоб. — А вот этого вашего… видела, но хоть убей…

— Да как ты могла его видеть⁈ — вспылил Петя, тебе же уже сто раз сказано, мы вообще не отсюда. Ты же сама видишь, в какой мы одежде. И вообще.

— Тоже мне невидаль — эта ваша одежда. Почему вы, городские, всегда хвастаетесь одеждой? Больше, что ли нечем? — Катя сказала это беззлобно, но Петя демонстративно отвернулся.

— Ну вот, обиделся еще. Значит, правду говорю.

— Ничего я не обиделся.

— А то, что вы