Теперь понятно, почему у него руки в шрамах да волдырях. Начинающим алхимикам частенько приходится расплачиваться за опыт мелкими травмами.

— Почему опасно? — уточняю я.

— Прости, забываю, что ты — самоучка, — он становится серьёзным. — Чистая энергия духовных животных слишком дикая и не похожа на человеческую. Если вобрать её слишком много, она способна и рассудка лишить, и твоему ядру навредить. Слыхал про спятивших адептов? Ну вот одна из причин подобного, как раз поглощение сырой энергии из звериных ядер.

Н-да…

Убираю добычу обратно в рюкзак. Теперь ясно, почему это дело даётся мне с таким трудом. За всё время смог вытянуть лишь пятую часть от хранящейся внутри Ки.

Риго, в свою очередь, во время привалов делает нам из ядер Учжицу простенькие пилюли. Он сразу поясняет, что их хватит ненадолго и эффект с развитием практика будет ослабевать. На них можно забраться не выше десятой ступени, а дальше потребуется что-нибудь посильнее.

— Привал окончен, — почти бесшумно появляется Бэй. — Выдвигаемся.

В течение двух дней сила Учжицу постепенно растёт, схватки становятся ожесточённее, а обезьяны действуют всё организованнее. Зато пилюли Риго действительно помогают. Я ощущаю переход на новую десятую ступень, тело будоражит от нового витка силы, а вот эффект от пилюль после перехода сразу же заметно слабеет.

Через несколько дней охоты мы находим огромное древо, подпирающее собой небеса.

«Гнездо» обозначает Бэй и дополнительно указывает, что здесь высокий уровень опасности. Увидев его сигнал, мы сразу же получаем подтверждение.

Могучий рёв оглушительно раскалывает тишину, и сотни мелких визгов заполняют пространство. В ветвях над головами мелькают десятки Учжицу, а верхушка дерева начинает ходить ходуном.

Глава 13

Угрожающий рёв повторяется. Он наполнен жаждой крови и мщения. Это не Ки, а лишь намерения существа, но потоки духовной энергии также ощутимы. Они враждебны и растекаются в стороны мощной волной, тревожа мелких обезьян.

— Вожак, — уже кричит Бэй, скрывать своё присутствие нет смысла.

Через несколько ударов сердца из густой листвы на верхушке деревьев показывается голова, увитая жёсткой белой шерстью. Мы неосознанно пятимся назад, подобно речным ракам, но бежать смысла нет. От этой твари не уйти, остаётся лишь биться.

Я смиренно вдыхаю наполненной ароматами джунглей воздух и радостно принимаю эту возможность стать сильнее. Каждый шаг на Пути — это новое испытание. Опасность и возможность сосуществуют всегда. Ведь именно преодолев опасность, появляется возможность.

И я её не упущу.

Дикий необузданный лес наполняет своей мощью, уплотняет концентрацию Ки в крови и каждой частичке моего тела. Только трудности и невзгоды способны изменить человека, закалить его, как клинок, после ревущего пламени окунаемый в ледяную воду.

Мелкие Учжицу скачут по деревьям, окружая вторгшихся в их края чужаков, но не нападают. Обезьяны спрыгиваю на землю, создавая вокруг нас живую преграду. Они рычат, визжат и картинно стучат лапами по мускулистой груди, угрожающе дёргаясь в нашу сторону.

Вожак лениво зевает, словно проснувшись от назойливой мухи, и ещё раз призывно ревёт. От голосов стаи, слившихся в единодушный вой, трещит голова. Практики, кроме Бэя, прикрывают уши, а он смотрит на врага так же, как и я. Опять ощущаю эту странную недобрую энергию, струящуюся от лидера отряда…

Родство?.. Что же это такое?

По большой дуге исполинский Учжицу прыгает к нам, словно снаряд выпущенный из камнемёта. Его приземление вызывает ударную волну, образуя в земле покатый овраг.

Приветствие окончено.

Вожак щедро испускает энергию Ки. Его ступень явно выше моей, но насколько не понимаю. На это нет времени. Лишь стараюсь уловить малейшие движения противника.

На долгую секунду всё замирает, как лес перед грозой, а потом нас накрывает хаос боя.

Обезьяны срываются с деревьев, бегут по земле, и практики тонут в море мохнатых тел. Бэя увлекают туда в самое сердце дикой необузданной битвы. По какой-то причине вожак выбирает меня. Из-за размера? Так или иначе, никто не смеет посягнуть на его добычу.

Огромная обезьяна обрушивается на меня со всей безудержной яростью дикой природы. Удары сыплются без остановки. Стремительно уклоняюсь, стараясь ответить, но его шерсть встречает мои кулаки колючим ежом. Крепкие лапы скрывают недюжинную мощь, а их длина даёт ему значительное преимущество в досягаемости. Даже я, привыкший таскать тяжёлые брёвна, подаюсь назад, с хрипом блокируя очередной взмах.

Резкая непредсказуемая подсечка, и я качусь по влажной смеси опавшей листвы и травы. Следом кузнечными молотами по земле громыхают кулаки, и каждый вызывает маленькое землетрясение.

Один вскользь цепляет мой корпус, рёбра трещат, с трудом выдержав атаку. Попади она в цель, кости переломились бы, как хворост. Я верчусь на земле, уклоняясь и уворачиваясь, но противник наседает без продыху.

Швыряю ему в морду горсть липкой прелой листвы вперемешку с грязью, на миг закрывая обзор, и кувырком через голову вскакиваю на ноги. Бешеная пляска перед глазами останавливается, но меня всё ещё мотает. Смерть дышит в спину, а я… в морду зверя, который её олицетворяет.

Не любит старушка пачкать руки. Ну ничего, всё равно наше свидание назначено на другой день.

Мы замираем на несколько мгновений, которые растягиваются в вечность. В горящих рубинами глазах животного я улавливаю зачатки разума. С каждой ступенью духовные звери становятся умнее и хитрее. Между нами полдесятка шагов. Резким движением он вонзает обе массивные лапы в землю.

Дёрн начинает колыхаться, словно море в бурю, и оттуда рвутся острейшие корни. Я ломаю их, укрепив кулаки с помощью Ки, и уворачиваюсь в смертельном танце. Один чиркает под мышкой, вызвав пронзительную вспышку боли. Второй легонько царапает щиколотку. Кровь окропляет листву под ногами. Древесные «копья» переполнены энергий Учжицу. По ним течёт чужая ненависть. Жажда пронзить, раздавить, растоптать. Никто не смеет безнаказанно бросать вызов вожаку стаи.

Рывком вожак сокращает дистанцию, стараясь вбить меня в землю. Ловлю мускулистые лапы в попытке пересилить гигантского монстра. Он выше меня и шире, вероятно, сильнее. Придётся это проверить на себе.

Мышцы трещат от напряжения, кости ноют под звериным гнётом. Мы как борцы на арене, состоящей из острейших корней. Смещаю центр тяжести, уже не в силах держать оппонента, и резким движением швыряю на землю, использовав энергию тела противника против него самого.

Учжицу, кувыркнувшись, ловко отталкивается от листвы и замирает напротив меня. Мы сходимся вновь. Все попытки пробить шкуру тщетны, она подобна кольчуге.

Срываю несколько острых кореньев, держа их обратным хватом — острием вниз, как кинжалы. Вожак делает разъярённый выпад. Вместо уклонения я