Оппонент разминает руки и крутит корпусом, будто собирается заняться обычным физическим трудом — встать за плуг или взяться за плотницкий топор.

— Эй, — тыкает он в меня пальцам, — наденьте ему повязку, чтобы всё честно было. Никаких сектантских штучек, только чистый кулачный бой!

Ко мне тут же подбегает какой-то мелкий мужик с длинным красным носом и кривыми зубами. Его улыбка смахивает на крысиный оскал. Он тянет ко мне руки, но не притрагивается. В раскрытой ладони лежит плетёная косичкой верёвка, столь похожая на детскую поделку.

— Можно? — не поднимая головы, он пялится на мои сапоги.

— Что это? — с любопытством осматриваю предмет.

— Это? — мужичок боязливо поднимает на меня глаза.

— Да, что это за вещица?

— Рен, — появляется Бэй и демонстрирует такую же у себя на руке. — Никакого подвоха. Если будешь использовать Ки, одна из нитей косички окрасится в голубой цвет. Тогда все поймут, что ты мухлюешь.

Киваю, на секунду погрузившись в свои мысли.

Подобный фокус имеет смысл, лишь пока практик находится на первом этапе. Тогда его тело хоть и более развито, чем у человека, не вставшего на Путь, но не пробило предел, отделяющий монстров от людей. Умелый и опытный боец вполне способен сразить обладателя Ядра Каменного Карпа. А вот с Железным Журавлём подобное провернуть будет в разы сложнее. Не всякий клинок проткнёт его кожу, и даже сильный удар обычного человека вряд ли навредит ему. По крайней мере, так болтали охранники каравана.

Изучаю вещицу получше и вижу, что две из трёх нитей уже налились синевой.

— Надевай, — киваю длинноносому, а потом демонстрирую запястье толпе, выступающей живым ограждением ринга. — Две из трёх уже окрашены. Чтоб вопросов потом не было.

— Хорош молоть языком, — обрывает меня здоровяк, — сейчас начнём и посмотрим, на что ты способен без ваших фокусов.

Такое ощущение, что он причисляет меня к сектантам, обладателям всевозможных техник. Да и пусть, меня это мало волнует. А вот кулачный бой… Как же я скучал по этой молодецкой забаве. В окрестностях нашей деревни, где живут дровосеки, особо заняться нечем, так что мы часто устраивали небольшие турниры.

Скидываю с плеча рюкзак. Следом снимаю холщовую рубаху, и меня встречает радостный вой толпы. Как и всегда, им хочется зрелищ, чтобы скрасить скучную жизнь ремесленника или землепашца.

У края арены шустро возникает мужик в одеждах побогаче остальных и с громоздкими перстнями на пальцах. Где кулачные бои, там и ставки. Это правило работает чётко, как водяная мельница.

— Похоже, у нас появился достойный конкурент фавориту. Ставки: полтора к одному на Го́ра! Два к одному — на новичка! Подходи — не скупись, выиграй — озолотись! — выкрикивает он.

«Гору́», — мысленно поправляю его я, оценив размеры местного чемпиона.

А сам в два шага сокращаю расстояние до зазывалы и спрашиваю:

— Могу сделать ставку?

— Конечно, — широко улыбается собеседник, — но только на себя. Подставные бои нам не нужны, — он натужно смеётся. — Иначе зрители разбегутся.

— Тогда сорок пять луников на себя.

Практически всё моё состояние на текущий момент. Если проиграю, оставшихся денег хватит на еду, не больше.

— Друг мой, мы не в столице, и не стоит светить такой суммой, — негромко произносит обладатель лужёной глотки. — Приму двадцать пять, не больше.

Отсчитываю серебристые монеты в форме растущего полумесяца и кладу их в протянутую ладонь.

— А ты уверен в себе, парень, — с усмешкой зыркает на меня он. — Быть может, стоит пересмотреть ставки?

Ничего не отвечаю и отхожу прочь. Не знаю, как выгорит с прорывом на следующий этап, но монеты нужно собирать уже сейчас. Так или иначе я попаду в столицу!

Играю мускулатурой на потеху толпе и разминаюсь подобно моему оппоненту. У меня быстро находится поддержка, а горланит больше всех Риго. У края ринга опасно оставлять свои вещи, так что приходится доверить сектанту рюкзак и одежду. Он кивает, принимая мою поклажу, и уверяет, что её и пальцем никто не тронет.

Надеюсь, что он и сам чист на руку.

В габаритах с противником мы почти равны, он лишь чуть ниже меня ростом, зато в плечах даже шире. Я вдыхаю, наполняя лёгкие прохладным воздухом. Дыхание леса имеет большой плюс, его не обязательно использовать с Ки. Эта техника подходит и обычному человеку, жаль, деревьев не так много в округе. Однако я всё равно чувствую их силу, ведь корневища тянутся даже под ареной.

— Начали! — вскрикивает зазывала, собравший большую часть ставок.

Мы кружимся по небольшой площадке, что со стороны, вероятно, выглядит довольно забавно из-за наших размеров. Не дожидаясь, пробиваю двойку. Прямой удар врезается в блок, не достигнув широкой рожи, а от второго закрывает локоть, спасая брюхо. Ответ не заставляет себя ждать.

Качаюсь из стороны в стороны, обтекая удары, и отвечаю сам. Противник силён, но для меня он не помеха. Слишком крепким стало моё тело, я почти не чувствую боли, мышцы стойко принимают удары на себя. И дело здесь не в Пути, кардинально меняет тело он только со второго этапа. Закалённый тяжёлым трудов дровосека я сам стал как железное дерево.

Чтобы не расстраивать публику и заслужить уважение окружающих, устраиваю первоклассную рубку. Через пару минут мы все в крови, правда, на мне больше чужой, чем своей. Мой противник едва стоит на ногах, но не сдаётся. Решимости ему не занимать. Уважаю.

— Это ещё не всё! — сплёвывает он под ноги красную слюну и осколок зуба. — Мы только начали!

Он рычит, но выходит неубедительно. Покачнувшись, бросается на меня, стараясь поскорее закончить схватку, но не выдерживает ударов. Пара крепких, словно выстрелы баллисты, оплеух заставляет его опустить руки, а последний взмах впечатывается в скулу. Гор на ходу теряет сознание и падает на арену, как столетний дуб, в пыль и кровь.

— Рен! Рен! — кричат Золотые Вороны.

Толпа быстро делится на неравные части. Большинство теперь на моей стороне, а те, кто болели за Гора, сейчас недовольно гудят, потеряв свои деньги.

Организатор, к его чести, подходит ко мне первым и методично отсчитывает мне награду.

— Неплохо. Если надумаешь задержаться у нас, я найду тебе противника твоего уровня. Что скажешь?

— Я подумаю, — вежливо отказываюсь.

Двойка молодых культиваторов встречает меня весёлым гиканьем и свистом.

— Тебе бы в нашу секту,