– Он работает на спецслужбы или кадровый офицер?

– Нет, он вольный стрелок, если так можно его назвать. Он один из лидеров Правого сектора, но никогда и нигде в этом качестве не афишировался. Это принадлежит к непубличной части этой экстремистской организации.

– Знаю. Его и таких, как он, украинские спецслужбы используют по своему усмотрению и в своих целях, активно мотивируя боевиков националистическими идеями. Но мне помнится, что Бородун никогда фанатиком не был.

– Будем надеяться на это. Если он не фанатично предан националистам, значит, его будет проще разговорить. Но козыри у нас в предстоящей беседе все же есть. Вот еще снимки, которые нам прислали моряки. Морской спецназ частенько фотографирует проходящие суда или что-то интересное из грузов на палубах. Вот наш Бородун на палубе роскошной яхты.

– «Южная ночь»?

– Да, «Південна ніч». Мы навели справки. Приписана она к порту Мариуполя, хозяином числится абсолютно нейтральный человек, который в Мариуполе-то, может, ни разу и не был. Но ты посмотри, с кем на палубе стоит Бородун.

– Ложичко! Полковник украинской внешней разведки.

– Ты с ним знаком лично?

– Нет, – Берзин покачал головой. – Но пару раз видел вот как тебя. Ложичко работал против нас здесь, в Крыму, весной 2014 года. Если бы ему удалось, что они там планировали, то обстановка на полуострове сложилась бы похлеще, чем в Донбассе и Луганске. Там мирное население поднялось против самозванцев, захвативших бандитским путем власть, а здесь они бы стали стрелять в спину нашим морякам в Севастополе. И на эти обстрелы нашим пришлось бы отвечать. А это уже война между государствами. Представляешь уровень провокации?

– Ну, теперь многое понятно, – покачал головой Вязников. – Дорогая яхта, украинский миллионер. Который катается на ней постоянно по Черному и Азовскому морям, делая вид, что развлекается. И который пару раз в неделю проходит мимо строящегося моста.

– Вот тут ты прав, – согласился Берзин. – Мелкая провокация с рыбацким баркасом не соответствует уровню затрат. Если бы этим занимались фанатики из радикальных кругов, я бы все понял, но чтобы разведка опускалась до такого неэффективного уровня. Тут явно дело в другом. Разведка использует фанатиков для отвлечения от главной цели, от главной операции, а она явно на берегу. Они что-то готовят именно на мосту, а я никак не могу понять, что.

– Теперь у тебя есть за что ухватиться: Пустовой и Сташко.

– Все бы хорошо, – усмехнулся не очень весело Берзин. – Только уровень доступа и владения информацией не тот. Я согласен, что оба могут быть целенаправленно засланными на мост. Но один – рабочий-монтажник, вторая – повариха из рабочей столовой. Что они могут? Я очень сомневаюсь, что их цель отравить смену рабочих, числом эдак человек в сто, и таким образом попытаться сорвать все строительство. Глупо же?

– Глупо, – согласился Вязников и тут же повернул голову на шум в комнате Оксаны.

Стукнула оконная створка, топот ног, как будто кто-то осторожно спрыгнул с подоконника на скрипучий пол. Потом тихо охнула Оксана, и все затихло. Вязников медленно стал подниматься со стула с напряженным лицом, но Берзин его остановил, взяв за локоть. В комнате стал слышен быстрый шепот. Потом дверь распахнулась и на кухню вышел, держа за руку Оксану, Большаков.

Он кивнул Вязникову, подошел к Берзину и горячо с силой пожал его руку. Лицо молодого офицера было взволнованным, он явно не привык расточать благодарности направо и налево и сейчас с трудом находил слова.

– Я знаю, что здесь произошло. Мне сообщили, потом уже, когда мы с баркасом разобрались. Думал, с ума сойду из-за Оксанки. Спасибо, Игорь Иванович! Век не забуду, что вы для нас сделали.

– Да ладно тебе, Андрей! – засмеялся Берзин. – И вообще, тут всем занимался Астахов со своими бойцами. Они всех без шума и пыли взяли. И заложников они освободили. Это ты там…

Договорить Берзин не успел, потому что Большаков поднес как бы невзначай палец к своим губами и повел им из стороны в сторону. Игорь Иванович откашлялся и перевел разговор на другую тему. Понятно, что спецназовец не хотел, чтобы девушка знала о том, что произошло «там», в море, в какой опасности находился ее отец и как Большаков спасал сначала Кузмича с другими рыбаками, а потом и их «драгоценный» баркас, носивший имя матери Оксаны.

– Мы тут фотографии получили из вашего подразделения, – показал на экран планшета Берзин. – Тебе знакомо это судно и эта личность на борту?

– А, «миллионер», – усмехнулся Большаков, оглянувшись на Оксану, которая снова ушла к себе в комнату. – Частенько плавает мимо нас. Мы его на особом контроле держим. Кстати, не его яхта к рыбацкому баркасу подходила? Рыбаки не запомнили названия.

– Именно она высаживала боевиков на борт, – тихо сказал Вязников. – Мы допросили рыбаков, с деталями разобрались, несколько фотографий показали, в том числе и этого типа. Они считают, что именно то судно.

– Просчитались они, в живых оставив рыбаков, – зло заявил спецназовец. – Видимо, были сильно уверены, что баркас взорвется.

– Они не учли такого мощного фактора, – со смехом вставил Берзин, – как капитан-лейтенант Большаков.

– Много чего они не учли. Наскоро действовали. Думали, что для нас все неожиданно, что мы не успеем. А минирование на баркасе было так себе.

– Если что, мы на связи, командир! – Мичман Тарасов махнул рукой, и катер отвалил от самодельного пирса и ушел в ночь.

Большаков зашагал к домику старого рыбака по доскам, которые то и дело заливала волна, поднятая катером. Оксана уехала на неделю к родственникам в Симферополь, и свои собственные выходные дни офицеру пришлось коротать в одиночестве. Вчера он пригнал на остров Тузла в рыбацкий поселок свой личный катер. Берзин познакомил спецназовца с дедом Тараса. Старик был умелым механиком и чинил двигатели всему острову. И рыбакам, и катерам с турбазы. Сам Большаков так и не смог разобраться, почему у него вдруг падали обороты даже на разогретом моторе. И катер то лихо тянул, то вдруг уныло опускал нос и еле тащился, дергаясь, как паралитик. Потом что-то происходило в недрах импортного мотора и он снова начинал тянуть и лихо летел по волне, чувствительно слушаясь малейшего прикосновения к рычагу газа.

На мосту гудели механизмы, горели прожектора. Некоторые участки не прекращали работы даже в ночное время. Еще немного, и мост соединит новыми пролетами два берега. Это будет событие! Берега, наконец, соединились. Осталось дело за малым. Настил дорожного покрытия, оборудование железнодорожных путей и всего, что для этого полагается. Большаков не был инженером и каждый раз удивлялся, когда узнавал, что еще предстоит сделать строителям и из чего состоит вся конструкция моста. Ему все со своей дилетантской «колокольни» представлялось простым, только очень большим и тяжелым.