Мама обратилась. Скоро он станет отцом. Как так вообще получилось? Почему вдруг самое безобидное мероприятие привело его ко всему этому? Где он ошибся? Может быть, в тот момент, когда посмотрел на рыжеволосую несколько иначе? Или чуть раньше, когда решил идти пешком вдоль дороги и сел в проезжающую мимо машину?

Нет, он всё сделал верно. Да ошибки были, не без этого. Мир слишком сложен и непредсказуем, его невозможно просчитать наперёд. В любой, даже самый идеальный план всегда вмешиваются случайности. И именно эти переменные привели его сюда, в Лигу. Ведь никто не мог предугадать, что у бойца на блокпосте поедет крыша, и он перебьёт всех своих, а затем бросится нагонять гнилую семёрку. Макс даже в самом страшном кошмаре не мог себе представить, что тот, кого он считал отцом, пустит ему пулю в лоб. Слишком много переменных.

Грог. Почему он дал ему это странное и совершенно нелогичное задание? Будто хотел избавиться, спрятать, убрать подальше, чтобы не мешался под ногами. Или в том имелся какой-то иной, пока непонятный мотив? Нет, здесь ему ответов не видать, для начала стоит поговорить с Анфисой. Возможно, в этом и кроется смысл. Грог не дурак, он сделал это с умыслом, просто не мог сказать напрямую. Он не просто так отправил его за конвертом к Татарину. И от защиты Елатьмы, как оказалось, тоже отмахнулся не в угоду политике.

На него работают люди, собирают информацию, анализируют её, выстраивают стратегию. То, что может себе позволить команда специалистов, Максу попросту недоступно, как бы он того ни хотел. А потому Грог точно знает, что и как нужно делать. И наверняка в том, что он не оказывает никакого сопротивления Морзе, тоже имеется здравый смысл. Если взглянуть на ситуацию со стороны, непредвзято, без жалости к человеческим жизням, девятке выгодна эта война. Ведь она ослабляет обоих оппонентов.

В конце концов, те земли и крепости, что остаются лояльными к привычной власти, находятся под серьёзной защитой. Ведь Клепики полностью перешли под крыло Лиги, Елатьма выбрала сувереном Морзе. Так чего вдруг Грог побежит рвать ради них задницу и станет губить своих людей? Правильно, не станет, даже несмотря на мирный договор. По большому счёту, он его ни к чему такому и не обязывает, просто даёт гарантии, что Девятка не станет играть против Лиги, пока та борется с Морзе.

— Чёрт, удобно, — пробормотал Макс и снова углубился в дебри сознания.

Но что делать ему? Ввязаться в бой на стороне Лиги? Их политика ему больше всех по душе. Да и чего греха таить, рано или поздно весь мир будет вынужден под это подстраиваться. Других вариантов нет и быть не может. Только объединение спасёт разумную жизнь на планете. А ведь сейчас она словно младенец. Только-только пытается сделать первый шаг. Пять веков человечеством правил высший разум, и сейчас впервые оно предоставлено самому себе. И если бывшие хозяева могли по щелчку пальцев исправить критическую ситуацию, опираясь на колоссальный опыт, то сейчас любая ошибка может стать фатальной для всего живого на планете.

Макс поднялся с лежака, несколько раз присел, отжался, разгоняя кровь по телу и отвлекая голову от мусорных мыслей. Он здесь не за тем. Его проблемы более приземлённые.

— Я готов к встрече! — крикнул Макс и заколотил в дверь камеры. — Эй, вы слышите⁈ Я готов. Передайте главному, что я всё обдумал.

Никакой реакции не последовало. Спустя пять минут бесполезного шума парень успокоился и снова развалился на лежаке. Но не успел даже погрузиться в собственные мысли, как дверь в камеру распахнулась. Никто не надевал на него наручники, не заставлял заводить руки за спину. Его молча проводили до комнаты для допроса, где он снова уселся за стол напротив Сергея.

— Ну? — выдержав паузу в несколько секунд, поинтересовался тот. — И что же ты решил?

— Вам нужно прекратить войну с Морзе.

— Вот те раз! — ухмыльнулся тот. — И как ты себе это представляешь?

— Есть некоторые мысли по этому поводу, но для начала позвольте мне поговорить с Анфисой. Можно даже в присутствии кого-нибудь с вашей стороны. Хоть сам слушай, мне плевать.

— Экий ты шустрый.

— Пф-ф-ф, — медленно выпустил воздух пацан. — Ты уже знаешь, так?

— О чём?

— Она беременна. От меня. Ты ведь это уже знаешь.

— Допустим. Что это меняет?

— Дай мне с ней увидеться. Нам нужно поговорить. Если всё так, как я думаю, возможно, я смогу решить вашу проблему с Морзе. Пойми, пока вы воюете с его армией, Девятка укрепляет свои позиции.

— Думаешь, я этого не понимаю?

— Я хочу помочь. Мне больше некуда идти. Ты ведь понимаешь, что жить среди людей мы не сможем. Теперь вся моя семья — это злые.

— Иные.

— Что?

— Мы предпочитаем называть себя «Иные».

— Да хоть как назовитесь, сути это не меняет. Среди людей мы жить не сможем и это факт. Но и драться с ними до скончания времён я не хочу.

— Молодец, — вдруг улыбнулся Сергей. — Ты принял верное решение, и теперь я вижу, что оно искреннее.

Под ничего не понимающим взглядом Серёга поднялся из-за стола и молча покинул комнату для допросов. А Макс ещё какое-то время сидел в одиночестве и тупо пялился на оставшуюся открытой дверь. Затем он неуверенно поднялся, дошёл до неё и осторожно выглянул в коридор, где и замер с отвисшей челюстью. Вместо привычных конвоиров его ожидала Анфиса, которая подпирала спиной стену, сложив руки на груди.

— Я уже думала, ты никогда не решишься, — совершенно спокойным голосом произнесла она.

— Ты… Что всё это значит⁈ Ты что, опять?..

— Так, кажется, между нами снова возникло недопонимание, — тяжело вздохнула она. — Что опять? Что ты имеешь ввиду под этим опять? Собираешься обвинить меня в предательстве? Но это не я заставила тебя ехать в Столицу, не я стреляла в твою мать. Чего ты смотришь на меня, как на врага народа⁈ Ну⁈

— Ой, не ори, — внезапно для девушки совершенно спокойно отреагировал Макс.

Он точно так же опёрся спиной о стену и медленно сполз по ней на пол. Некоторое время сидел молча и буравил девушку взглядом.

— Что⁈ — первой не выдержала та.

— Можно было и не держать меня в камере, — ухмыльнулся пацан.

— Нельзя, — покачала