Король, трясясь от нетерпения, заявил:

– Я желаю видеть этого святого человека! Доставьте его во дворец!

– Ваше величество, старец уже здесь, – доложил барон Чучель. – Велите привести его сюда?

– Немедленно! – крикнул король. – Сию же секунду! Я хочу немедленно увидеть святого кудесника!

Барон поклонился, на несколько мгновений покинул зал и вернулся с высоченным мужчиной, облаченным в мешковатую черную рясу. У него были рыжеватые волосы и абсолютно седая борода. Глаза у отца Никодима были огромные, зеленые, выпуклые – казалось, что их взгляд пронзает собеседника насквозь. Но особенно на лице выделялся крупный орлиный нос, больше похожий на крюк.

Монах, увидав короля, повалился на колени и пополз к нему, бормоча молитву. Затем бухнулся лбом о паркет и поцеловал голенище сапога Георгия.

– Батюшка великий государь, – заговорил он нараспев с простонародным акцентом дальних провинций, – да ниспошлет Господь тебе и твоей женушке счастья и здоровья! Я молюсь за тебя и твоих деток беспрестанно!

Король внезапно почувствовал, что с души у него свалился камень. Воспитанный в аристократической среде, Георгий привык к придворному двуличию, вечному притворству, фальшивым изъявлениям восторга. Но мужик, стоявший перед ним на коленях и целовавший его сапоги, был настоящим, его почитание и любовь тоже были неподдельными. Это чрезвычайно умилило короля, и он ласково произнес:

– Встань!

Монах неуклюже поднялся, и король отметил, что старец Никодим на самом деле далеко не древний и не ветхий – в заблуждение вводила седая борода. А вот кожа была смуглая, без морщин, зубы ровные и белые. Складывалось впечатление, что чудотворцу вряд ли больше сорока.

– Откуда ты, Никодимушка? – спросил король, и тот пояснил приятным, густым, завораживающим голосом, что родом он из горной деревушки, расположенной на восточной границе.

– И как ты стал… стал целителем? – поинтересовался Георгий, на что Никодим, возведя свои выпуклые глаза к потолку, ответил:

– На все воля Божья! Не скрою, твое величество, был я и распутником, и конокрадом, и даже лихим человеком. Пил беспробудно, воровал, купцов на большой дороге обирал, девок портил… Но Господь ниспослал мне прозрение! В жуткую грозу четыре года назад ударила в меня молния, и я упал и лежал, как мертвый. Меня даже похоронили! Благо что гроб был худой, да и закопали неглубоко. А ведь все это время я лежал недвижимый, слыша, что люди вокруг меня гуторят, даже видел их, хотя зенки мои были плотно закрыты. Как будто с высоты их видел, великий государь, паря над ними в воздухе! И помню, как меня опустили в сыру землю… Так бы и оказался я заживо похороненным, сгинул бы в гробу, но явился мне ангел Господень – весь белый, а лик золотой. И сказал, что прощены мне мои грехи. Тотчас обрел я силу небывалую и проснулся. И смог выбраться из могилы. Вот уж мои односельчане испугались, когда я под вечер, три дня после похорон прошло, появился в деревне! Думали, вулкодлаком или упырем я заделался. Но во мне святой дух сидел! И сделался я отшельником, твое величество. А потом сам Господь мне явился в виде голубицы. И дал мне силу людей целить и недуги изгонять.

Георгий, с воодушевлением слушавший повествование неграмотного мужика, всхлипнул. Подумал: если на кого он и может положиться, то не на дворян вовсе, не на денежные мешки, не на греховных попов. Именно такие, как старец Никодим, – соль земли герцословацкой, от них идет божественная благодать!

– Никодимушка, матушка наша королева находится при смерти, – сказал король, заикаясь. – Ты же многих исцелил, сам говоришь, и графиню вот… Так что тебе стоит и мою супругу исцелить. Если сделаешь это – озолочу! Дворянином сделаю! Замок подарю! Автомобиль роскошный!

Старец качнул своей головушкой и, поглаживая бороду, заявил:

– Негоже сие, государь. Не нужен мне титул дворянский, ибо родился и умру я простым мужиком. Золотые червонцы али яхонты сверкающие тоже не нужны, они от лукавого. Живу я в пещере, сплю в гробу, питаюсь кореньями да сушеными ящерицами иль тараканами, так что замок мне ни к селу ни к городу. А автомобиль – изобретение диавола, он людей давит да воздух портит.

Король чувствовал небывалый прилив сил, разговор со старцем подействовал на него эйфорически.

– И не я исцеляю, государь, а Господь через меня! Я всего лишь его смиренный раб. Господь знает, кому даровать прощение, а кого призвать к себе. Любая болезнь – не зло, а великий подарок небес. Но у матушки королевы пятеро детишек, ей нельзя сейчас кончаться…

Георгий схватил в порыве радости старца за руку.

– Исцели ее, умоляю! Ты ведь святой человек! Молись за мою королеву! Сделай так, чтобы она не умерла!

Старца проводили в опочивальню Марии. Врачи, собравшиеся на консилиум, постановили, что королеву уже не спасти, поэтому никто из них не возражал, дабы странный монах с длиннющей седой бородой и горящими глазами встал на колени перед кроватью, на которой лежала ее величество, и, мерно бухаясь головой о паркет, начал читать старинные молитвы.

Король Георгий не находил себе места. Он курил одну сигарету за другой, ходил взад-вперед по дворцу, не скрывал своих слез. Но слезы были уже не выражением отчаяния, а знаком умиления и просветления. Потому что встретил он наконец простого человека, который любил его всем сердцем, и за этим не скрывались ни корысть, ни желание выслужиться, ни подлый расчет. О, если бы вся страна была полна таких святых старцев! Тогда и революционеров никаких бы не было, тогда бы все жили счастливо и богобоязненно, как в благочестивую старину!

Прошла тревожная, жаркая, липкая ночь. Старец все молился и молился, как будто и не убывали его силы. А потом подхватил королеву, бывшую без памяти, на руки, словно перышко, и стал носить по опочивальне, приговаривая слова старинной колыбельной. Медики гурьбой ринулись к Георгию.

– Ваше величество, этот мужлан и шарлатан позволяет себе неслыханное! Велите его арестовать или хотя бы взашей выгнать из дворца! Он не дает ее величеству спокойно умереть!

Георгий, зашедший в спальню жены, увидел невероятную картину: старец Никодим убаюкивал Марию, а та, обхватив его шею руками, улыбалась во сне! Монах, поцеловав ее в лоб, осторожно опустил ее на кровать и сказал:

– Государь, я сделал все, что мог. На остальное – воля Божья!

Один из придворных медиков измерил пульс королевы и в потрясении пробормотал:

– Господа, кажется, кризис миновал.

– Быть того не может! – заявил его коллега, именитый профессор. Однако сам тут же убедился, что жар спал.

– Медицинское чудо! – констатировал третий, а король, покрывая поцелуями руку жены, возразил:

– Это чудо Господне! И сотворил его сей великий человек!

– Государь, такое случается… – начал один из медиков.

Но король слушать его не захотел. Со слезами на глазах он повернулся к целителю: