– Ну хорошо… А что ещё тогда? – Натали вспомнила тот ужасный суицид, что видела вчера, когда вызывали Моргана. И ещё вспомнила, что это далеко не первый случай. И хотя про самый первый случай она мало что знала, и, честно говоря, не хотела знать, всё же подобное могло удивить её, а вот главу секции Просвещения, если он был не в курсе, могло по-настоящему шокировать, ведь это он ответственен за то, что люди думают, и как они думают. За то, что они будут думать завтра, какое у них настроение, и, главное, за то, чтобы это настроение и думы вселяли им уверенность в завтрашний день. Суицид – худшее, что можно было представить как провал этой политики.

– Я не знаю, Натали… Затем я и пришла тебя спросить… Что ещё могло так расстроить его?

Натали уже собиралась сказать про суицид на станции вообще и про то, что видела вчера в частности, но заметила, как вдалеке к тому столику, где теперь сидел Тейлор начали приближаться трое мужчин. Она не знала, как их зовут, но точно помнила, что двоих из них вчера видела в комнате вместе с заместителем шефа безопасность Таннетом. А это значило только то, что Тейлор со своим Старкрафтом и Армагеддоном похоже всё-таки доигрался до Тоски.

Странно ещё было, что его задерживают буквально при всех. Все случаи до этого, по крайней мере, про которые она слышала и видела сама, были совершенно другого рода – подозреваемого вызывали в администрацию, а там брали под белы рученьки и уводили в Тоску. После этого сообщали его начальству, что такой-то гражданин арестован и осуждён на пребывание в тюрьме на такой-то предварительный срок. Срок, кстати, некоторым увеличивали, и были и те, кто изначально был отправлен вроде как на исправительные работы, а в итоге так и не возвращался.

Трое обступили его с разных сторон, и Тейлор встал. Видимо, ему приказали заложить руки за голову, затем выйти из-за стола и потом встать на колени. Окружающие мгновенно замолчали, и несмотря на достаточно большое расстояние до Натали стали доноситься отдельные слова «Тейлор», «секция добычи», «носитель», «фелония»… Ей было одновременно и очень интересно, что они говорили, и омерзительно. Ведь он вёл себя, по сути, как ребёнок. Да, не сдал он эту флешку, как предписывалось, да, даже рассказывал другим, в частности, Натали, что нашёл на ней. Но в реальности, какую угрозу он мог представлять? Вообще какую угрозу всё это могло представлять для станции, для старейшин, для всех нынешних правил, какие только есть на Аполло-24.

В один момент ей стало казаться всё это каким-то абсурдом. Уже какого человека сейчас заберут и поселят в дали ото всех, может быть, навсегда. И он там будет проводить время в одиночестве до конца своих дней. Всего лишь из-за того, что не совладал со своим человеческим интересом, можно сказать мальчишеским интересом… Фелония? Да какая фелония может быть, если у него не было никакого злого умысла в отношении других: желание знать побольше да выпендриться перед девчонкой. Вот и всё, что у него было на уме. И за это следует так ломать ему жизнь? Начинало казаться, что они сами для себя не пойми зачем организовали какое-то очень неправильное общество, где сохранение статус-кво знаний о прошлом стало самоцелью. И ведь теперь, никому это не докажешь. Не докажешь, что это неправильно.

Натали смотрела на остальных, на их лица, глаза, выражения лиц и глаз. Смотрела на то, как они смотрят на Тейлора, и видел радость. Это поражало. Она видела некую радость в их глазах. Оказалось, что людям нравится, когда кого-то ловят, задерживают, заставляют вставать на колени с руками на затылке, да ещё и прямо при всех. И оказалось, что людям такое нравится.

Она видела эту жуткую картину, пытаясь понять, что такое может быть, что людям стало нравится такое. Неужели они не понимали, к чему это идёт? Неужели они не понимали, что тоже самое ждёт и их? Или они верили в то, что с ними такое не случится и не может случиться?

Натали уже хотела было встать, чтобы направиться туда и спросить, что происходит? Почему это происходит при всех? Почему он стоит на коленях, и что это вообще за издевательство над человеком, пусть даже он в чём-то виноват. Ведь мы все люди, у нас есть свои слабости, сильные стороны, преимущества и недостатки. И если кто-то и оступился, то это не значит, что теперь его надо унижать при всех… Но в тот момент, когда она уже поднималась, один из пришедших за Тейлором, ударил его со всего размаха дубинкой прямо по голове.

От удара Тейлор упал на пол, и по полу потекла алая кровь. Двое других из службы безопасности быстро подняли его, а затем снова последовал удар дубинкой уже не по голове, а прям в лицо, от чего тот осел и повис на руках державших его охранников.

– Фелония! – громко сказал человек с дубинкой и повернулся в сторону обеденного зала. – За фелонию следует наказание. Неизбежно за фелонию следует наказание.

Окружающие хоть и были удивлены, но их лица не поменяли радостный характер выражения. Теперь они были ещё и больше удивлены, но и не менее радостны, чем раньше. Похоже им понравилось, что наказание стало не только суровым, но и жестоким. Похоже люди были довольны тем, к чему идёт их жизнь в рамках новых формирующихся правил.

– Похоже, эти правила, про которые говорил Чарли, уже наступили. – тихо сказала Натали Сиерре и двинулась к выходу.

***

Снова эта лаборатория, где не было Моргана. Натали смотрела на всё то, что видела час назад, и всё также думала, что не хватает всего лишь одного человека. Именно его. Того, кто так ласкал и гладил её везде, где она только могла мечтать. Ей до сих пор представлялось, как он водит своими руками по ней, а она только что и вздыхает от счастья, как будто при каждом прикосновении из неё спускают пар. Тот самый пар, что уже застоялся в её лёгких, сердце и ещё много где. И вчера он так великолепно был спущенным им, Морганом.

Которого сейчас не было на месте… Натали начала нервничать. Особенно после той картины, что она только-только увидела в столовой… Бить человека по голове, по лицу. Так жестоко и цинично… Ей уже стало казаться, что удовольствие получали не