– Тебе большой привет от Тархалла, – внезапно проронил Вильтас, заставив говорливого тавернщика сбиться на полуслове. – И от месьора Рабиля. Яблочки-то как, в горло лезут, не застревают?

– К-какие яблочки? – поперхнулся Ордзой.

– Конские. Навроде этих, – Тебби многозначительно потряс вместительным холщовым мешком, который тащил от самого Ристалища. – Сам признаешься или как?

«Он, он, точно он! – убеждал себя Конан, созерцая в приоткрытую дверь быструю смену выражений на лице владельца „Скрещенных ключей“. – Вот мерзавец! Узнать бы еще, каким образом он сумел подстроить падение? А даже если мы ошиблись – какая разница? Другим неповадно будет! Этот Фехтие точно замешан, иначе с какой стати он по сторонам косится, будто выискивает способ провалиться сквозь пол и удрать?»

– Послушайте, уважаемые, – голос Фехтие мгновенно сменился со скандально-визгливого на весьма убедительный деловой, – по-моему, произошло какое-то недоразумение. При чем здесь господин Рабиль и какие у него могут иметься причины невзлюбить бедного тавернщика, едва сводящего концы с концами? Давайте сядем и обсудим это дело, как подобает достойным людям – без ненужного шума и вульгарного мордобоя.

– Угу, обсудим, – покладисто согласился Тебби, одновременно преграждая Ордзою дорогу к бегству. – Всенепременно обсудим. Только сперва, мил человек, придется тебе накрепко запомнить, что никому, ни сейчас, ни впредь, не дозволяется пакостить на Конном Поле…

– Да который раз вам сказано – я понятия не имею, о чем вы талдычите! – неожиданно сорвался на крик Фехтие и, вопреки всем доводам здравого смысла, попытался отпихнуть удерживавших его громил. С равным успехом он мог бы сдвигать с места Карпашский хребет. Вдобавок симпатии посетителей таверны явно переменились, и кто-то уже начал вполголоса расспрашивать соседей: неужто почтеннейший месьор Ордзой в самом деле имел глупость перейти дорогу почти всемогущему Аддаху Рабилю? Говорите, недавнее падение Огненного Феникса подстроено? То-то мне сразу показалось неладным, когда заведомый победитель спотыкается на ровном месте…

– А что до понятия, то с ним мы очень даже легко управимся, – продолжил Тебби, будто его и не прерывали. – На всю оставшуюся жизнь запомнится. Виль, придержи его, чтоб не брыкался… Да стой спокойно, демонова отрыжка!

Загадочный холщовый мешок взлетел в воздух, перевернулся, распахиваясь, и тяжеловесно опустился на голову владельцу «Ключей». Тебби и Вильтас в четыре руки заботливо поддернули край мешка, дабы тот развернулся в полную длину, укрыв месьора Фехтие почти до колен. Из мешка донеслись сдавленные звуки, будто кого-то обильно тошнило, и с хлюпаньем вывалились несколько тягучих кусков, безошибочно и с первого взгляда признанных за обычнейший лошадиный навоз.

Маявшийся за дверью Конан невольно сплюнул, а затем пакостно хмыкнул. Кто-то из друзей однажды объяснил любознательному подростку-варвару смысл умного слова «репутация», и теперь он понимал, что таковая «репутация» у месьора Фехтие Ордзоя испорчена навсегда. Можно смело заколачивать двери таверны и вывешивать на нее табличку с надписью «Продается». Замечательная месть. Такую, наверное, одобрили бы даже дома, на Полуночи. Гораздо лучше, нежели простое убийство.

– Представление окончено, – подражая уличным фиглярам, раскланялся Тебби, и украдкой пнул раскачивающийся мешок, дабы тот шлепнулся на четвереньки. Раздался первый неуверенный смешок, затем второй, третий… – Конное Поле и его обитатели по-прежнему рады гостям, исключая навозных жуков. Почтенные горожане, не забывайте, что скоро грядет Осенний Приз, на который мы ждем всех любителей бегов. Счастливо оставаться.

Конану вдруг показалось, что неподалеку от него в темноте двора стоит человек. Он быстро обернулся, но никого не заметил. Появились дружки с Конного Поля, напутствуемые дружественно настроенным хором и предложениями поставить выпивку, и заявили, что можно с чистой совестью разбегаться по домам – поручение исполнено наилучшим образом.

– Думаете, он не решится… э-э… – не нашел подходящего слова киммериец, однако его сразу поняли. Вильтас презрительно свистнул, Тебби отмахнулся, словно от назойливого насекомого:

– Кишка тонка. Теперь ему всю оставшуюся жизнь ходить с прозвищем Вонючка. Спорим, он до истечения этой луны соберет барахло и подастся куда-нибудь в Коринфию, искать удачи?

Стук в дверь раздался, как всегда, неожиданно. Поначалу Конан даже не сообразил, что кто-то желает посетить их с Ши и Диери комнатушку на втором этаже постоялого двора «Хромая лошадь», приняв настойчивое постукивание за обрывок кошмарного сна, в котором Огненный Феникс разговаривал скрипучим голосом Мульмара Бар-Зейяра и упрямо требовал немедля доставить ему корзину с отборными яблоками, иначе он отказывается выступать на Осеннем Призе…

«Может, Диери вернулась? – с надеждой подумал киммериец. – Тогда зачем ей стучать? И Диери, и Ши отлично знают: дверь запирается на кривой гвоздь и распахивается от малейшего толчка. Удивительно, как нас до сих пор не ограбили. Понимают, что толку с нас – как молока от старого козла? Э-э, нет! Это наверняка ломится домовладелец! Явился с утра пораньше перечислить наши долги и потребовать, чтобы мы немедля расплатились или убирались прочь. Лучше убраться. Надоела эта зловонная дыра. Мы же теперь богаты… кажется. Или мне опять приснилось?»

Однако полученные от Аддаха Рабиля мешочки с золотом оказались явью, никуда не исчезнув из наскоро состряпанного тайника за двумя выпавшими из стены камнями. С улицы долетала обычная разноголосица, подтверждавшая, что день в самом разгаре. Вежливые постукивания по дверной створке звучали все громче и раздраженней. Должно быть, стоявший в коридоре человек не привык долго ждать.

– Сейчас открою! – крикнул молодой варвар, отодвигая хлипкий засов и запоздало припомнив, что вообще-то сперва надо спрашивать, как зовут незваного гостя и по каким надобностям его принесло.

– Небогато живут доблестные Стражи Когорты, – заметил Барч ит'Каранг, невозмутимо переступая порог. Конан на это справедливое замечание ничего не ответил, ибо временно потерял дар речи и ошалело тряс головой, убеждаясь, что глаза его не обманывают. – Полгорода обошел, прежде чем разыскал ваше логово.

Не дожидаясь приглашения, ит'Каранг уселся на единственный табурет, жалобно скрипнувший под непривычной тяжестью. Изучающе покосился по сторонам – впрочем, не выказывая особого удивления или снисходительного сочувствия – и обратился к киммерийцу, так и торчавшему подле двери наподобие живой статуи:

– Тебя зовут Конан, верно? Из-за причитаний дряхлого осла Мульмара и рявканья Рекифеса я не сумел сразу разобраться толком, что к чему. Должно быть, у тебя сложилось обо мне не самое лучшее мнение.

– Ну… Вообще-то да, – согласился варвар, к коему наконец вернулось умение связно выражать свои мысли.

– Барч такой, Барч сякой, у него куча денег и никакого уважения к закону, верно? – привычно уточнил ит'Каранг, рассеянно похлопывая себя по голенищу уже знакомой Конану тяжелой витой плетью. – Должно быть, весь Шадизар радостно ожидает, когда полетят головы. Они непременно полетят, дайте только разобраться с кое-какими трудностями…