Она не шелохнулась, и когда платье сползло по её телу на пол. Осталась стоять в белье, расправив плечи и выпрямив спину.

– Я не бегаю от тебя. Мне иногда нужно побыть одной. Как и любому человеку. Всего лишь, – говорила тихо, пыталась его успокоить.

Саид и сам хотел обуздать зверя, над которым потерял контроль, когда познакомился с доктором Смирновой. С сучкой неприступной, что уже все нервы по нитке из него вытащила. Он и до неё не отличался степенностью и воспитанием, а теперь вообще в ревнивого психа превратился.

– Придётся потерпеть моё присутствие.

– И? Что дальше? Как ты будешь учить меня любить тебя? – в голосе проскользнул ничем не прикрытый сарказм. Ладно, не вопрос.

Поддев пальцем застёжку её бюстгальтера, ловко расстегнул и, спустив бретели по рукам, швырнул на пол. Надя резко приложила ладони к большим полушариям, опустила взгляд вниз.

– Не бойся меня, – развернул к себе, поймал за подбородок, силой приподнимая её голову. – Посмотри.

Встретились взглядами.

– Я не боюсь.

Даже если бы он сейчас взял её силой, загнув прямо здесь, у зеркала, она бы и звука не проронила. Гордая сучка. Только взгляд лгать не может. Как не лгал и взгляд Саида. Он хотел её до одури. До трясучки, до бешеной лихорадки. И она, пожалуй, единственная женщина в мире, кого он столько ждал.

– Пойдём, – повёл её за руку, уселся на кровать и увлёк Надю за собой. Пока она не очухалась и не начала противиться, усадил к себе на колени передом, заставляя обхватить его ногами. Ну, почти.

– Что это ты задумал, Саид? – строго сводит брови на переносице, хотя искорки интереса на дне зрачков всё же вспыхивают.

– Ничего из того, что не понравилось бы твоему телу, – руки скользят по позвоночнику вверх, сжимают её хрупкие плечи, а потом вниз, к пояснице. Худая. Даже слишком. Истощилась за последние дни. И тут в Хаджиеве уже просыпается гребаный защитник. Аж шерсть дыбом.

– Ничего не выйдет. Я так не смогу, – выдохнула ему в губы, всё ещё пытаясь прикрыть грудь.

Убрал её руки, опуская взгляд на коричневые, чуть сжавшиеся соски.

– Выйдет, если расслабишься.

– Саид, в моей голове сейчас столько мыслей, я просто не могу их выбросить. Понимаешь? – посмотрела на него с надеждой, но Хаджиев лишь цокнул языком в ответ и завёл её руки за спину, перехватывая тонкие запястья одной своей ладонью.

– Ты даже не пыталась, – склонился к её ключице, оставляя там ощутимый поцелуй. Её кожа мгновенно покраснела от его бороды, дыхание участилось.

– А я и не смогу.

Отпрянул от неё, чтобы заглянуть в глаза, усмехнулся.

– Ты на мне голая сидишь. Думала ещё месяц назад, что такое возможно?

Она и правда сидела на нём в одних трусах, обнимая Саида ногами за талию и всё пытаясь вывернуться. Но и вставать не спешила, хотя он и не удерживал силой. Боялась, что тогда он рассмотрит все её прелести. Наивная доктор Смирнова. Он уже всё видел. Раз десять. Тем и живёт, собственно. Особенно в те минуты, когда передёргивает в душе, представляя на месте своей правой руки её тело.

Сам снял только рубашку. В брюках было адски тесно и жарко, но снять их – значило бы, что он на что-то рассчитывает. А он не рассчитывал. Сегодня, по крайней мере. Нехрен себя мучить. Хотя он и так мучает. Одним своим присутствием здесь.

– Честно говоря, я уже потерялась и заблудилась в этих резких переменах. Саид?

– Мм? – качнул бёдрами, имитируя толчок, тем самым вгоняя доктора Смирнову в краску.

– Ты можешь быть серьёзным хотя бы пару минут? Ты настроен против моих родителей, да?

Да, вот сейчас ему больше не о чем думать, кроме её родителей. Бл…

– Нет. И да, – снова утыкаясь ей в шею, обжигая кожу.

– Настроен, значит? Даже после того, что рассказал тебе мой папа?

Отпрянул с раздражённым выдохом сквозь зубы, уставился на неё.

– Особенно после этого. Он должен был прирезать ублюдков. Всех до одного. Навыки у твоего отца имеются. А вместо этого он обрёк тебя на одиночество и постоянный страх. Да, я против твоих родителей, потому что они не на моей стороне. А теперь давай прекратим этот сеанс психоанализа и немного отдохнём. Я, конечно, могу навалиться на тебя в первую брачную ночь и сделать своей. Но я хочу отдачи, Надь. Хочу, чтобы и ты меня желала. Не привык я так, понимаешь? Не умею любить. Ты же женщина, покажи мне, как надо? А я покажу тебе, как надо мне. Мм?

Начинала бесить его своим упорством покопаться в мозгах. Не время вообще. У него сейчас там такое месиво, что сам ужасается.

– Я понимаю тебя, – положила свои руки на его плечи, что мгновенно отдалось ноюще-тянущей болью в паху. – Я же согласилась на твои условия. Просто сегодня слишком много всего произошло. Твой отец… Он сказал, что всё обо мне знает… Это правда? Он ВСЁ знает?

– О том, что ты мне рассказала, он не в курсе. Я позаботился об этом. Не бойся.

– Уверен?

– Надь, если бы мой отец знал, он бы не позволил мне на тебе жениться. Понимаешь?

* * *

Больно, да. Разумеется, я понимала, что ни один родитель не будет рад такой невестке. Тем более Хаджиев-старший. Да и Саид не станет метать передо мной бисер, он привык говорить, как есть.

Только после его слов почувствовала себя так, как не чувствовала уже давно. Порченной. Грязной. Залапанной чужими руками.

– Не смотри так на меня. У нас такие обычаи. Девушка должна быть чистой. И даже тот факт, что её взяли против воли, не оправдывает. Для меня это неважно. Было и прошло. Но, Надь, – поймал за лицо, склонился ко мне. – То, что до меня, мы забудем. Но то, что будет дальше… Хорошо думай, прежде чем что-то делать. Я видел, кто звонил тебе за ужином. Ты к нему хотела уехать?

– Нет, это не то, что ты подумал! У нас со Славой ничего нет! – я даже забыла на время, что нахожусь в его объятиях абсолютно голая, с заломленными руками и касаюсь кончиками сосков его груди. Пока током по телу не прошёл разряд, и я не отпрянула назад.

– Слушай, мне плевать. Друг он, знакомый, встречный-поперечный. Насрать. Ты не будешь общаться с другими мужчинами. Тем более ездить к ним посреди ночи. Если ещё раз…

– Я поняла, – оборвала его, пока на мою голову не посыпались угрозы. Бесполезно объяснять что-либо моему неандертальцу. Особенно в такой момент. Не совсем удобный, кстати…

Только Хаджиев уже завёлся. Освободив руки, скинул меня с себя на постель.

– Спокойной ночи, – рывком поднялся, с тяжёлым вздохом поправил стояк в штанах и, забористо выругавшись, пошёл к двери. – Пересрала такой запал, а! – послышалось из-за двери, которой хлопнул так, что едва на щепки не раскрошил.

Я же с мучительным стоном упала на прохладное покрывало. Со слезами на глазах и мокрыми насквозь трусами. Я, оказывается, умею быть женщиной. Со своими тараканами и глупостями, но женщиной. Я умею возбуждаться. У меня получилось.