Общее ее состояние можно было назвать мерзопакостным. Коленки подкашивались, в правом боку кололо от усталости, глаза слипались. Беседа с другом не клеилась, постоянно прерываясь протяжными зевками Наташи.

– Ничего, половину уже прошли, осталось немного, – раз, наверное, в пятый заверил Кир под монотонное кивание подруги. – Тебя бабушка, наверное, заждалась.

– Ой! – словно очнулась Наташа.

– Ты забыла что-то у Вени? – предположил Кир, отодвигая пушистую ветвь ели и пропуская подругу вперед себя.

– Я кое-что вспомнила… В общем…

Она жутко не любила мяться, хотя и занималась этим постоянно. Попросту не научилась объясняться одним предложением так, чтобы не показаться глупой. Приходилось или молчать, или размусоливать сказанное. Сейчас Наташа предпочла выдержать паузу и подобрать нужные слова.

– Та-а-ш, – взмолился Кир, – говори.

– Бабушка просит телефон твоей семьи, – наконец проблеяла она. Не хватало рюкзака, потому как в моменты неловкости Наташа любила теребить его лямку – так было легче собраться с мыслями.

– И что здесь такого? – В голосе Кира появилось недоумение. – Не упади.

Ему нравилось давать такие советы. Удивительно, но именно после них Наташа обязательно спотыкалась о камень или запутывалась расшнуровавшейся обувью в сплетенных корнях. Вот и теперь: только прозвучала роковая фраза, как она чуть не поцеловалась с землей носом, но вовремя выставила вперед руки и свалилась на четвереньки. Порванные джинсы приобрели несколько дополнительных дырок.

– Ну, она хочет, чтобы твои родственники поговорили с ней. Иначе отказывается отпускать меня гулять с тобой. – Наташа призадумалась, не прозвучала ли фраза грубо. – Нет, ты не подумай… Она против тебя ничего не имеет…

– Да я и не думаю. Вообще, – фыркнул Кир. – Не беспокойся. Тетушка приедет на следующей неделе и обязательно позвонит твоей бабушке.

– Правда?

– Разумеется. Ты номер только оставь.

Говорил друг уверенно, без запинки, и Наташа обрадовалась такой реакции. Не пришлось краснеть из-за недоверия бабушки.

– Обязательно, – с облегчением ответила Наташа.

Наконец-то сквозь деревья показалось шоссе. Его близость предвещала неминуемое завершение очередного приключения. Оставалось только доползти до уютной кроватки, забраться под одеяло и не вылезать оттуда до полудня.

– Слушай, Таш, – с недоверием заговорил Кир, – а почему бабушка отпустила тебя сегодня?

– Она и не отпустила…

И Наташа, запинаясь и отчаянно жестикулируя, рассказала о помощи домового в придуманном им же побеге. Кир выслушал сбивчивый монолог, ни разу не перебив. Вот еще одно его отличительное – и невероятно радующее Наташу – свойство. Умение слушать. Дима, например, сразу начал бы подтрунивать над речью подруги или возмущаться поведением бабушки.

– Может, завтра никуда не пойдем? – дождавшись окончания, предложил Кир. – Зачем волновать родных?

– Пойдем! – жестко оборвала Наташа. Пальцы сжались в кулаки. Отказаться можно от многого, но от единственной возможности посмотреть на цветущий папоротник – никогда! Это стало бы самым безрассудным поступком за всю ее недолгую жизнь.

– Как скажешь.

Кажется, в его голосе прозвучало облегчение. Наташа на минутку даже размечталась: а вдруг Кир и сам боялся того, что они оставят совместные прогулки до неопределенных времен? А если их встречи нужны были ему не меньше, чем ей? И он тоже считал часы до следующей возможности увидеться…

«Ага, конечно, – в итоге подумала она. – Смирись с тем, что он тебя не посылает к черту исключительно ради приличия».

Как и положено истинной женщине, после такого умозаключения Наташе стало обидно. Она тут же приписала другу отсутствие интереса к своей персоне и назвала его «бездушным чурбаном». Впрочем, она быстро остыла, а Кир так и не узнал, что на него обижались.

У поворота, ведущего к дому Наташи, друзья поспешили проститься.

– Тогда давай встретимся завтра часиков в десять вечера, – напоследок напомнил Кир. – Там же, где и сегодня.

– Может, пораньше?

– Для чего? – заинтересованно спросил он.

– Хочу зайти к русалкам. Мне нужно им кое-что отдать.

– Ты забрала что-то у русалок?!

Вот теперь Кир был встревожен не на шутку – воровать у Тины с Маринкой было самоубийственным поступком.

Наташа подковырнула носком кеда песок.

– Нет, наоборот, хочу подарить им кое-что. Мы только на минутку заглянем, ладно?

– Ладно, – с облегчением выдохнул Кир, не решившийся выпытывать подробности прямо сейчас. – Тогда в восемь.

– Здорово. Спасибо, что возишься со мной.

Она помедлила, а затем подошла вплотную к другу, встала на цыпочки и звонко чмокнула его в щеку. И, раскрасневшись, тут же убежала прочь.

А Кир так и остался стоять словно статуя, прижимая ладонь к пылающей от поцелуя щеке, не успев ответить ничего язвительного.

Утро встретило Наташу неприветливо. Из раскрытого окна в комнату валил жар. Ласковое и ленивое июльское солнце в одночасье перевозбудилось и решило прогреть мир на год вперед. Наташа скинула одеяло. Над головой назойливо жужжала залетная муха.

Глаза упорно не открывались, и в полудреме приходилось клятвенно заверять себя, что «буквально через секундочку я окончательно проснусь». Секундочка явно затягивалась, но тут в комнату бесцеремонно ворвалась бабушка. Она составила прекрасный дуэт с надоедливым насекомым, принявшись зудеть над ухом внучки:

– Вставай, а то голова заболит.

– Угу, – пробубнила в подушку Наташа.

– Ты себе весь график за лето сбила. Как в школу-то будешь ходить, если привыкла вставать после полудня?

– Угу.

– Уже час дня!

– Угу.

– Признайся, – трагично завела Раиса Петровна, – из-за вчерашнего ты не хочешь со мной знаться?

– Угу… Чего? – Наташа аж поперхнулась от изумления.

– Я не отпустила тебя гулять.

«И правильно сделала», – мысленно добавила девочка. Ничего плохого ночью, конечно, не произошло, но могло бы. Чисто теоретически. А потом оправдывайся: «Ну откуда я знала, что упыри действительно кусают людей?!»

– Баб, не переживай по пустякам. Все нормально.

– Тогда вставай! – с новой радостью завела бабушка.

С усилием, но Наташа исполнила требуемое, прислушавшись к звукам за окном.

В Камелево ворвался хаос. Суетящиеся люди спешили к общей колонке с пустыми ведрами, а от нее – с полными. Старенькие легковые автомобили из последних усилий выдавали надрывное тарахтение, на которое их хозяева отвечали забористой бранью. Пронзительно блеяла соседская коза, одуревшая от непривычного шума и толкотни. Приехали отпускники. Вырвавшиеся из бетонно-асфальтовой круговерти и внесшие суматоху в размеренную жизнь деревни горожане.