Яшу удалиться.

— Гражданин Кошляков утверждает, что это вы убили гражданина Дербенова, — осматривая номер, сказал следователь.

— Мы — это кто, я, моя жена или мы оба?

— Кто-то из вас.

— То есть Кошлякову все равно, кто из нас убийца? Главное, от себя подозрения отвести?

— А подозрения есть?

— Ну кто-то же отравил Феоктистова?

— Насчет отравления пока ничего неясно.

— А убийство Щукина?… Кошляков все уши прожужжал, что это сделал киллер. И я, сказал, могу киллером быть, и Феоктистов, и Слава… Не знаю, какая у него фамилия… Пока не знаю, — усмехнулся Костя.

— Что значит пока?

— Не знаю… Ничего не знаю. Пытаюсь разобраться, в голову лезут мысли… Возможно, Слава следующий в очереди… Вот скажите, как связаны убийства Щукина и Феоктистова?… Если это все-таки убийство.

— И как они могут быть связаны?

— И почему Кошляков все про киллеров талдычит?… Может, он и есть киллер? Может, и Славе угрожает опасность, и мне…

— Труп Феоктистова обнаружили вы?

— И что?

— Зачем вы заходили в номер к Феоктистову?

— Я заходил в номер к Славе. Не знаю фамилии…

— Вячеслав Чередников.

— Я зашел к нему и увидел труп Феоктистова. Федор лежал на полу мертвый, на тумбочке стояла бутылка с питьевой водой. Он мог отравиться. Его могли отравить… Эта бутылка потом исчезла. Возможно, преступник заметал следы.

— Вы не знаете, где эта бутылка?

— Можете обыскать номер, бутылки у меня точно нет… Хотя! — Костя потрясенно посмотрел на Дусю.

А вдруг бутылка где-то в номере? Тот же Кошляков запросто мог подбросить ее.

— Скажите, как малокалиберная винтовка оказалась у вас в руках? — спросил следователь.

— Я могу сказать, что Кошляков придумал винтовку. И Чередникова подговорил. Как будто он видел, как я достаю из тайника винтовку.

— Кошляков подговорил Чередникова? — усмехнулся Кудрявцев, с сомнением глядя на Костю.

— Не знаю.

— Это при том что Кошляков киллер и может убить Чередникова?

— Чередников этого не знает.

— А Кошляков?

— Может, и Кошляков не знает. Я же не утверждаю, что Кошляков киллер, просто мысли вслух.

— У вас была малокалиберная винтовка?

— Нет. Не было и не находил. Сегодня да, сегодня видел. Слава ее достал… Но в руках я ее не держал!

— А ведь мы отпечатки пальцев снимем!

— Нет там моих отпечатков пальцев! Не может быть по определению!

— И Чередников на самом деле не видел, что у вас была винтовка?

— Нет.

— А что вы делали сегодня утром в лесу?

— Дербенова искали!.. Проснулись утром, смотрим, овцы в загоне, собака лает, его нет.

— И сразу пошли в лес?

— Нет, сначала двор обошли…

— К реке не ходили? Где труп Щукина нашли.

— Нет.

— Сразу в лес?

— А если оттуда в Щукина стреляли? Или из леса, или из окна номера, который занимают Кошляковы.

— Из окна номера.

— Только их окно выходит на машину Щукина! Только они могли видеть, как Щукин сцепился с Чередниковым!.. Вы же не зря искали гильзы под окнами Кошлякова, правильно я понимаю?

Кудрявцев отнес вопрос к разряду риторических.

— А Чередников мог убить Щукина? — спросил он.

— Физически или вообще?

— И физически, и вообще?

— И физически мог, — кивнул Костя. — Из винтовки даже женщины могут стрелять.

— Из винтовки? Женщины? — задумался Кудрявцев.

— Биатлонистки, например.

— Биатлонистки… Ну да, биатлонистки…

Костя внимательно смотрел на следователя. А ведь сегодня всплыла винтовка из тех, которые применяются в биатлоне. Приклад срезали, снайперский прицел усилили, приделали глушитель, и оружие киллера готово.

— В биатлоне и мужчины участвуют, — сказал он. — Слава на биатлониста не похож, но, возможно, он умеет стрелять. Теннисная ракетка у него есть, может, и спортивная винтовка имелась.

— Теннисная ракетка?

— Он говорит, что ехал в Сочи, там какой-то теннисный турнир. Кстати, руки у него не слабые.

— Теннисный турнир, теннисный турнир… — проговорил Кудрявцев, что-то прикидывая в уме.

— И отрава у него могла быть.

— А мотив?

— Ну, есть предположение, что Щукин приставал к Алисе. А Слава, насколько я понял, влюбился в нее без памяти… И Феоктистов Алису очень обидел.

— Как?

— А это вы у нее спросите, я за нее говорить не могу.

— Я слышал, Алиса была вашей девушкой.

— Когда-то, да, была.

— Как же так вышло, что вы оказались с ней здесь?

— Случайность… Случайно увидел ее по дороге, решил быть поближе, ехал за ней. Висел на хвосте. А тут обвал…

— Случайность?

— Я даже не знал, что у нее умер муж, что она сошлась с Федором.

— И Федор ее обидел?

— Я его не убивал. Ни Федора, ни Щукина, ни Дербенова!..

— А если мы докажем, что Дербенова убили вы?

— Дерзайте! — От волнения в горле пересохло, Костя глянул по сторонам в поисках бутылки с водой.

— Мы ведь докажем. Но тогда поздно будет каяться! — перешел на угрозы следователь.

— Против меня ничего нет! Кроме вранья Чередникова!

— Я не стану вас пока задерживать, гражданин Булахов, — немного подумав, сказал Кудрявцев. — Но вы не должны выходить из номера.

— Мы даже не завтракали! — мотнула головой Дуся.

— Ну хорошо, отправлю вашего мужа в отделение, там его и покормят.

— Да нет, не надо! У нас хлеб есть, консервы! — зачастила она.

— Оставаться здесь! И никуда не выходить!

— Здесь будем, — пообещал Костя и вздохнул, глядя, как за следователем закрывается дверь. Будь у Кудрявцева машина, он бы уже находился на пути в участок. А вертолет туда-сюда из-за одного-двух пассажиров следователь гонять не станет. Но заберет Костю с собой на обратном пути. Или отправит его вторым рейсом — вместе с трупами. Одним словом, перспективы — не позавидуешь.

Глава 11

За окном сверкало, грохотало, дождь лупил по крыше. Казалось, сама природа оплакивала Дербенова, хозяина этих мест.

— Думаю, вертолет сегодня не вернется, — сдерживая радость, тихо сказала Дуся.

— Завтра вернется, — буркнул Костя.

Кудрявцев действительно собирался забрать его с собой, но не хватило мест. А второй рейс, похоже, накрылся.

— Завтра нас здесь не будет! — мотнула головой Дуся.

— Сбежим?

— Уйдем. Через горы. Выйдем на дорогу, и домой, в Ростов. Черт с ней, с квартирой!.. Деньги, конечно, заберем!

— Меня и в Ростове найдут.

— Не найдут, я позабочусь об этом!

— Ты не понимаешь, если сбежал, если прячешься, значит, виноват!

— Скажем, что опасались за свою жизнь. А разве нас не могут убить?

— Могут, — кивнул Костя.

— Значит, надо уходить!

— Яша не даст.

— Яша… Это ведь он всех убил. Он!..

— Поэтому он нас и не отпустит.

— А зачем мы ему нужны? Сам же говоришь, если сбежали, значит, виноваты. А если мы виноваты, то ему и бояться нечего.

— Не знаю… Мы уйдем, а