«Туман» имел шесть отсеков, и затопление даже двух из них не лишало подлодку плавучести.

Жилая зона для экипажа лодки находилась в четвёртом отсеке, за машинным отделением, и была снабжена системой спасения: верхняя часть отсека превращалась в подобие автономного батискафа, вмещавшего двадцать человек.

Отсеки с оружием пассажирам не показали, но Даныбай и так знал, чем располагает подлодка и что может сделать. Эсминцы противника ей были не страшны.

Мысль об эсминцах напомнила ему, какой вопрос он хотел задать командиру подлодки, но так и не задал.

— Что за эсминец нас подберёт?

— «Задорный», — оживился Миранда. — Класса «призрак». Я видел только издали, в Мурманске, когда к отцу приезжал. Он и на корабль не похож — упакован как та же подлодка, только остроносый, зализан весь, ничего не видно, ни антенн, ни ракетных шахт. А шпарит со скоростью около пятидесяти узлов. Но главное, что он почти не виден на радарах, потому и «призрак».

— Всю жизнь мечтал покататься, — скептически хмыкнул Женя Лёв. — Мне бы побыстрей домой.

— Потерпишь, до Владика дотопаем, там на самолёт и в столицу.

В дверь деликатно постучали. Вошёл Прохор.

— На ужин идём?

Даныбай кинул взгляд на браслет айкома.

— Ещё час.

Кормили их отдельно от экипажа, но в той же камбуз-столовой «Тумана», вмещавшей двадцать четыре едока.

— Я имел в виду — вообще. Павлина не хочет. — Прохор подумал. — Кисленького хочет.

Миранда сморщил нос.

— Говорят, кислого женщины хотят в одном случае…

— Да знаю я. Как вы думаете, лимоны тут у них есть? Или кислая капуста?

Миранда дурашливо пропел:

— Подходи, бери лимончик, будет кислым даже кончик.

Женя Лёв рассмеялся.

Даныбай с любопытством оглядел неунывающее лицо приятеля.

— Что на тебя нашло?

— Это я объявление на рынке в Краснодаре видел, когда ездил в гости к тёткам.

— Садись, — уступил откидной стульчик у крохотного откидного стола Даныбай.

— Не хочу, — отказался Прохор. — Когда обещали прийти твои «родственники»?

— Зачем они тебе?

— Идея есть… я придумал алгоритм, как можно сразу оказаться в нужном числомире, не считая промежуточные.

— Колись.

— Вы не поймёте.

— Ага, мы совсем дубовые ребята, — хмыкнул Миранда.

— Это математика комплексных переменных, допускающих невероятно сложные и противоречивые агрегатные состояния вещества. Я работал с недетерминированными непрерывностями…

— С чем?

Тихий хрюкнул.

— Съел, понятливый наш? Ты в каких отношениях с наукой?

— Встретились в школе и разошлись.

— Я сам жду «братиков», — сказал Даныбай. — У них там сейчас несладко, на обоих вышли ищейки Владык.

— Чего им надо?

— Со слов Данимира — это мой одиннадцатый «родственник» — я понял, что Владыки хотят создать формотрон.

— Какой трон?

— Такой числогенератор, состоящий из многогранников, который пробил бы мембрану между Первомиром и остальными числомирами.

— Зачем?

— Чтобы изменить программу законов, созданную Творцом Числовселенной.

— Что ещё за творец, бог, что ли?

— Вроде того.

— Бред! Я в бога не верю.

— Не бред, если вот его «родичей», — Даныбай кивнул на Прохора, — гоняют по всем числореальностям как зайцев.

— Пойду к себе, — повернулся к двери математик. — Позовёте.

Он исчез.

Оперативники БОН переглянулись.

— Переживает, — сказал Тихий. — Из-за него весь сыр-бор.

— Лично у меня нет к нему претензий, — осклабился Миранда. — Отдохнули, размялись, класс показали — знай наших! Пусть боятся, курвы узкоглазые, мы их били всегда и будем бить.

— Они бы сами не полезли, в них программы повсовывали.

— В нормального пацана ничего лишнего не всунешь.

Даныбай замолчал. Ему самому хотелось верить в то, что с программой, в случае вселения, он справится.

Поужинали в семь часов вечера: моряки жили в своём подводном доме по времени порта приписки — Мурманска.

Павлина вопреки ожиданиям мужчин на ужин пришла, хотя ела мало, да и выглядела неважно, сказывалось пережитое в отеле волнение и общее состояние. Даныбаю удалось добыть ей лимон (повар на лодке оказался человеком запасливым), и она расчувствовалась:

— Ты такой внимательный, Данша!

— Голова не кружится?

— Нет, а что?

— Многие, и не только женщины, в замкнутом пространстве чувствуют приступы клаустрофобии.

— Нет, я в порядке.

«Брат» Даныбая — Саблин-11 — заявился ко сну:

«Извини, что задержался, пришлось решать кое-какие проблемы».

«Охотники?» — высказал предположение снайпер.

«Скорее ликвидаторы. Но не суть, мы контролируем ситуацию… пока. Что у вас?»

«Ты же сам можешь посмотреть».

Данимир засмеялся.

«Уже посмотрел, извини, хорошо, что вы в подлодке, в безопасности, у нас меньше хлопот. Где Прохор?»

«Им с Павлиной выделили отдельный кубрик. Он мается от безделья и жаждет с вами пообщаться».

«Для этого я и пришёл. Что ещё слышно?»

«В лодке тихо».

«В мире?»

«В сианезийских водах произошёл инцидент между ракетным катером сианезийской береговой охраны и штурмовиком ВВС Филиппин, запущенным с базы какого-то их острова. Официальная версия — отказ лётчиков покинуть прибрежные воды архипелага».

Данимир мысленно изобразил успешку:

«Ловко. Значит, вашу подлодку никто не видел?»

«Кто ж увидит невидимку? Она всплыла всего на минуту, чтобы забрать нас. Утку об инциденте запустил кто-то из капитанов лайнеров, которые тут кишмя кишат. Якобы моряки видели, как самолёт и катер обменивались ракетными ударами».

«Может, это ваши спецслужбы руку приложили?»

«Может, и наши, кто теперь признается. Важен факт: белросских кораблей в месте инцидента не обнаружено».

«Славно, на какое-то время мы выпадем из фокуса разведки Владык, а там, глядишь, сами сподобимся».

«Что вы планируете?»

«Прищучить молодых Владык».

«В смысле?»

«Админы, начиная с двадцать второго, и являются зародышами линии Владык. Главный из них — Админ-22 — собирается переселиться в своего «братца» во втором превалитете».