Вель.

— Что это? — надрывно кричит чей-то голос.

— Их бьют с тыла!

— Не может быть! Подмога с кораблей?

Халиссийцев передо мной как будто становится меньше. Я справляюсь еще с одним и получаю немыслимо долгое мгновение, чтобы утереть со лба заливающий глаза пот.

— Северяне!!! — раздается зычный голос полковника Сарто, глядящего в подзорную трубу. — Это северяне!!!

Северяне? Я растерянно вглядываюсь в поредевшие ряды оцепления. Там и правда сумятица: халиссийцам теперь не до нас, их с тыла теснит более грозная сила. Оранжевого песка пустыни теперь не видно из-за огромной массы людей. Кольцо халиссийцев рвется, теряет форму, сминается под натиском подоспевших союзников.

Унылое оцепенение сменяется глухой злостью. Где же вы были раньше, черти вас дери?!

Но злость уходит так же быстро, как и появляется. На ее место возвращаются надежда и радость.

Вель. Я жив. Я увижу тебя. И очень скоро.

====== Глава 60. Две половинки ======

Комментарий к Глава 60. Две половинки глава пока не бечена

Весть о безоговорочной победе и скором возвращении армии домой достигла Кастаделлы на много дней прежде самих победителей. Гонцы мчались в города Саллиды во весь опор, не щадя лошадей, не зная сна и отдыха. Но надежда на победу забрезжила значительно раньше, вскоре перейдя в уверенность: когда порт заполонили корабли северян. Флот останавливался ненадолго: только чтобы пополнить запасы воды и провизии да передать груз и добрые вести для южан. Перепало и мне: дядюшка не смог приехать сам, зато отправил пухлый сверток с письмами от семьи, северные гостинцы и увесистый мешочек с серебром и золотом. В письме он снова настойчиво предлагал мне возвращаться в Аверленд. «Ты и дети будете здесь в безопасности. Не волнуйся ни о чем: без поддержки ты не останешься. Лорд Хемилтон — помнишь его? — теперь тоже вдовец, в одиночку воспитывающий сына. Он готов просить твоей руки, как только вернешься…»

Я прижимала к губам скупые строчки дядюшки, поливала слезами ласковые увещевания тетушки, улыбалась сквозь слезы рассказам кузин — у старшей, Мари, в счастливом браке уже подрастало двое сыновей, а младшая, Эллен, совсем недавно вышла замуж… Никакого лорда Хэмилтона я не помнила. Да и не нужен мне ни далекий северный лорд, ни даже Аверленд — если рядом со мной не будет Джая…

Все последующие недели я могла лишь истово молиться Творцу, чтобы армия северян подоспела на подмогу вовремя.

И вот этот день настал: нищие уличные мальчишки обежали с утра каждый дом в Кастаделле в надежде получить медяк за новость о показавшихся на горизонте всадниках. Задыхаясь от волнения, я вручила босоногим вестникам целую пригоршню медяков и, на ходу предупредив Изабель, что есть духу понеслась на городскую площадь.

Очень скоро я смешалась с толпой. Горожане — большей частью женщины, дети и старики — высыпали на улицу и гудели единым возбужденным пчелиным роем: регулярные войска Саллиды возвращались домой. Возвращались с победой, но главное — возвращались живыми.

Во всяком случае те из них, кто не сложил голову в пустынях Халиссинии.

Самые нетерпеливые не стали дожидаться на площади и ринулись навстречу победителям по дороге, ведущей к восточным городским воротам. Разумеется, я была среди них.

На меня мало кто обращал внимание. Платья я теперь носила скромные и неброские — по негласной военной моде, а голову покрывала невзрачной кружевной накидкой цвета жухлой травы. Да и мало кто оглядывался по сторонам: все взгляды женщин, ожидающих возвращения своих мужчин, были прикованы к горизонту.

И вот показались силуэты первых всадников. Я шепотом возносила молитву Творцу: пусть среди них окажется Джай! Флотилии северян и южан, возвратившиеся раньше пехоты и конников, принесли весть о том, что Джайвел Хатфорд — большой командир, теперь уже полковник. Так кому же, как не ему, возглавлять войско победителей? Если только ничего не случилось в дороге… Ведь ходили и мрачные слухи о жестокой пустынной горячке, безжалостно косившей ряды храбрых воинов.

Сердце билось в груди, словно пойманная в сети рыба. Дыхание терялось в гортани, и мне требовалось прикладывать усилия, чтобы ухватить глоток знойного воздуха. Я жадно всматривалась в размытые фигуры верховых, окутанные зыбким маревом над раскаленной брусчаткой, но не узнавала никого. Один воин, другой, третий — они улыбались, искали в толпе родных, выкрикивали имена. Радостные женские возгласы раздавались то тут, то там: семьи воссоединялись, жены обнимали мужей, матери плакали от радости на груди сыновей.

Первый горестный вопль ворвался в мелодию радости и торжества фальшивой, неправильной нотой. Я вздрогнула, оглянувшись на крик: женщина, вцепившись в запыленный мундир солдата, стенала, запрокинув голову — очевидно, получив дурные вести. Ее громкие, отчаянные рыдания прошлись неприятным холодом по позвоночнику.

Святой Творец, молю тебя, не дай мне сегодня повода кричать от горя так же, как кричит эта женщина.

Святые угодники, я бы отдала что угодно — свою кровь, свою жизнь, свою свободу — лишь бы Джай сумел выжить.

Людей на дороге прибывало; человеческие ручейки смешивались, схлестывались, растекались в разных направлениях: горожанки с лицами, озаренными надеждой, вереницами тянулись к воротам из города; воссоединенные семьи, напротив, возвращались в город; прибывающие верховые солдаты кружили повсюду, озираясь и вглядываясь в лица встречающих. Все труднее становилось отыскать друг друга в этом живом, дышащем, трепещущем море. Все вокруг кричали, размахивали руками, обнимались, плакали или смеялись: голова кружилась от человеческого водоворота. Толпа сгущалась; кто-то случайно толкнул меня локтем в спину, и я едва не угодила под копыта лошади. Молодой мужчина придержал меня за плечо и широко улыбнулся, встретившись со мной взглядом.

— Хатфорд, — произнесла я, не узнавая свой голос. — Вы не видели полковника Джайвела Хатфорда?

Пересохшее горло издавало глухие, сдавленные, сиплые звуки. Мужчина виновато улыбнулся, не расслышав меня в общем гвалте, и двинулся дальше.

Людей было очень много, лица мелькали перед глазами, сменяя друг друга — но ни одно из них не принадлежало Джаю.

Накидка сползла с головы на плечи, скользнула вниз, и я подхватила ее дрожащими руками, скомкала в липких от холодного пота ладонях. Сквозь толпу я пробиралась все дальше и дальше к воротам, не желая терять надежду…

Солдаты шли, шли и шли, долго, степенно, неторопливо. Солнце встало уже высоко над городом, когда следом за поредевшей конницей показались обозы. Они тянулись длинной чередой, а моя надежда таяла с каждой новой повозкой. Среди больных и раненых, что могли поднять головы над краем телег, я не видела знакомого лица. Но что, если он