его сестру Нату еще в детстве захватили в плен в деревне кочевников, увезли в Город и сделали рабами. Сестра Бида славилась красотой, и Ало, брат Белы, выкупил ее у хозяина и взял в жены, расставшись при этом с немалой долей богатства рода Белен.

Весь день Бела и его товарищи шли и бежали, поднимаясь по холмам вдоль русла Восточной реки. К вечеру они достигли вершины гряды и внизу, в долине, среди заливных лугов и извилистых протоков разглядели крытые шкурами шалаши кочевников – три круговые стоянки, расположенные довольно далеко друг от друга.

– Они пришли на болота за ильным корнем, – сказал проводник, – и не собираются нападать на поля, принадлежащие Городу. Будь это так, лагеря стояли бы вплотную.

– Кто занимается сбором корня? – спросил Бела тен Белен.

– Взрослые – и мужчины, и женщины. Старики и дети не покидают становища.

– В какое время они выходят на болота?

– Рано утром.

– Завтра, как только уйдут сборщики, отправимся в ближайший лагерь.

– Лучше в другой, тот, что у реки, – предложил Бид.

Бела тен Белен повернулся к своим спутникам и сказал:

– Он из их племени. Нужно заковать его в цепи.

Все согласились, но цепей с собой никто не брал. Тогда Бела принялся разрывать на полоски свой плащ.

– Мой господин, почему ты хочешь меня связать? – вопросил человек Грязи, в знак почтения приложив ко лбу кулак. – Разве не водил я тебя, а прежде и других воинов к кочевникам? Разве дом мой не в Городе, а моя сестра – не жена твоего брата? Разве мой племянник не племянник и тебе, разве он не бог? Зачем мне бежать из нашего Города к этим невежественным дикарям, что спят на земле, глодают ильный корень и не брезгуют ползучими тварями?

Люди Короны не стали разговаривать с человеком Грязи. Его ноги связали веревками, скрученными из шелковой ткани, а узлы затянули так туго, что не развязать, а только разрезать. Троих из отряда Бела назначил по очереди стеречь проводника до утра.

Устав от долгого дневного перехода, юноша, стоявший на часах перед самым рассветом, заснул. Бид подставил ноги к тлеющим углям костра, пережег шелковые путы и сбежал.

Когда поутру Бела тен Белен обнаружил, что раб исчез, лицо его окаменело от гнева, но он лишь молвил:

– Он предупредит ближнее становище. Мы пойдем в самое дальнее, на возвышенности.

– Нас увидят на болотах, – сказал Дос тен Хан.

– Не увидят, если мы пойдем речками, – возразил Бела тен Белен.

И вот они спустились с холмов на равнину и двинулись вдоль ручьев, скрытые высоким тростником и прибрежными ивами. Стояла осень, но дожди еще не начались, поэтому можно было идти у самой воды или вброд. Там, где заросли тростника редели, а протоки, ширясь, превращались в болота, налетчики низко пригибались к земле, чтобы не мелькать на виду, и использовали в качестве укрытия каждый кустик.

К полудню отряд приблизился к дальней стоянке, расположенной на небольшой, заросшей травой возвышенности, похожей на островок среди болот. С восточной стороны доносились голоса сборщиков ильного корня. Налетчики прокрались сквозь высокую траву и вошли в лагерь с юга. В кругу шалашей, накрытых шкурами животных, почти никого не было – лишь несколько стариков и старух да горстка ребятишек. Дети раскладывали на траве длинные желтовато-бурые корневища, старики рубили самые крупные корни на части и помещали на решетки над слабым огнем для просушки. Внезапно среди кочевников оказались шестеро людей Короны с мечами наголо. Старикам и старухам тут же перерезали глотки. Часть детей бросилась к болотам, остальные застыли на месте, недоуменно таращась.

Молодые воины, впервые отправившиеся в набег, не имели определенного плана – Бела тен Белен просто объявил им: «Я намерен разделаться с ворами и привести рабов», и этого было достаточно. Своему другу Досу тен Хану он сказал: «Я хочу захватить несколько новых девушек. На тех, что в Городе, не взглянешь без отвращения». Дос тен Хан понял, что на уме у Белы прекрасная девушка из племени кочевников – юная жена брата. Все молодые мужчины Короны думали о Нате Беленде и мечтали заполучить ее или такую же красавицу, как она.

– Хватайте девочек! – крикнул Бела, и его спутники кинулись выполнять приказ, догоняя одного ребенка за другим.

Почти все дети постарше сразу разбежались, и только самые младшие замерли, хлопая глазами, или чересчур замешкались. Каждый воин поймал по одной-две малышки и притащил свою добычу обратно на середину поселения, где под лучами солнца валялись окровавленные тела стариков и старух.

Связать детей было нечем, приходилось их держать. Одна маленькая девочка сопротивлялась так сильно, так яростно царапалась и кусалась, что нападавший отпустил ее, и она на четвереньках уползла прочь, пронзительно взывая о помощи. Бела тен Белен ринулся за ней, схватил за волосы и полоснул по горлу, чтобы прекратить вопли. Меч его был острым, а детская шейка – тонкой и хрупкой; голова ребенка почти отвалилась – с туловищем ее соединяли лишь шейные позвонки. Бела отшвырнул труп и помчался обратно к своему отряду.

– Хватайте, кого можете унести, и за мной! – гаркнул он.

– Куда? Сборщики сейчас вернутся, – растерялись его товарищи, зная, что удравшие дети побежали на болота за родителями.

– Уходим, как пришли, по речкам!

Бела поймал девчушку лет пяти, крепко ухватил ее за запястья и закинул себе на спину, точно куль. Остальные воины последовали его примеру: каждый нес по пленнице, причем две из них были совсем малютками года-двух от роду.

Все произошло так быстро, что нападавшие получили изрядную фору перед кочевниками, которые уже показались из-за холма, следуя за детьми. Воины успели спуститься к воде, где крутые берега и высокий тростник скрыли их от преследователей, тщетно пытавшихся разглядеть налетчиков со своего островка.

Кочевники рассыпались по тростниковым зарослям и заливным лугам к западу от стоянки в надежде изловить похитителей на обратном пути в Город, однако Бела повел отряд не на запад, а на юго-восток, вдоль речной протоки. Воины то бежали, то шли – где быстрее, где медленней – по камням, топкому илу и мелководью. Поначалу сзади доносились отдаленные голоса. Солнце нещадно жарило и слепило светом. Воздух полнился звоном мошкары. Вскоре глаза путников так распухли от укусов и жгучего соленого пота, что превратились в узкие щелочки. Люди Короны не привыкли таскать грузы, и потому ноша – даже самые маленькие из детей – казалась им страшно тяжелой. Они напрягали последние силы, стараясь не терять темпа, но уже еле брели вдоль извилистого русла, прислушиваясь, нет ли