согласно этому объяснению, Конфедерация сражалась в неравных условиях, и ее поражение было предрешено.

Но это объяснение не устроило многих аналитиков. Мировая история изобилует примерами того, как народы завоевывали или отстаивали независимость перед лицом превосходящих сил противника: Нидерланды от Филиппа II Испанского; Швейцария от империи Габсбургов; американские повстанцы в 1776 году от могущественной Британии; Северный Вьетнам от Соединенных Штатов в 1970 году. При условии преимуществ, предоставляемых ведением оборонительной войны на своей территории, с внутренними линиями обороны, защита которых от прорыва приравнивалась к победе, трудности, с которыми столкнулся Юг, не являлись непреодолимыми.

Другая группа ответов называет причинами поражения внутренние противоречия, ослабившие Конфедерацию: конфликт по вопросу о правах штатов между некоторыми губернаторами и Ричмондом; разочарование не имевших невольников южан по поводу «войны богачей и бедняков»; либеральная оппозиция таким жизненно необходимым мерам как призыв и приостановление действия habeas corpus; равнодушие к делу Конфедерации бывших вигов и юнионистов; предательство рабов, при каждом удобном случае перебегавших в стан врага; растущие сомнения самих рабовладельцев в справедливости института рабства и отстаиваемых ими принципов. Согласно многим историкам, «Конфедерация пала не от внешних, а от внутренних причин». Юг пострадал от «слабости боевого духа», «потери воли к борьбе». У Конфедерации все было в порядке «с ресурсами, позволявшими продолжать сражение», но недоставало «воли к победе»[1517].

Для иллюстрации своего аргумента, что Юг мог вести войну еще много лет, если бы сражался более упорно, четыре историка приводят поучительный пример Парагвая. Это крошечное государство шесть лет (1865–1871) вело войну против альянса Бразилии, Аргентины и Уругвая, причем население этих стран превосходило парагвайское в соотношении 30 к 1. Едва ли не каждый мужчина от 12 до 60 лет сражался в рядах парагвайской армии; страна потеряла 56 % всего населения и 80 % мужчин призывного возраста. Действительно, «усилия Конфедерации выглядят в сравнении с этим жалкими», так как погибло лишь 5 % белых мужчин и 25 % белых мужчин призывного возраста. Естественно, Парагвай проиграл войну, но «стойкость его граждан… являет собой наглядный пример того, как народ может сражаться в условиях всеобщей воинской повинности»[1518].

Остается не вполне ясно, считали ли эти четыре историка, что Юг должен был последовать примеру Парагвая, или нет. В любом случае, «внутренним противоречиям» и «недостатку воли» как причинам поражения Конфедерации явно не хватает убедительности. Проблема в том, что внутренние противоречия на Севере были не меньшими, и если бы война развивалась по-иному, то отсутствие единства среди янки и нехватка воли к победе также могли быть названы среди причин возможного поражения федералов. На Севере было немало людей, возмущенных разницей в отношении к войне со стороны богачей и бедняков; действовала сильная оппозиция призыву, дополнительному налогообложению, приостановке действия habeas corpus и другим мерам военного времени; существовали губернаторы, члены легислатур и конгрессмены, пытавшиеся помешать проведению политики администрации. Если на Юге среди и белых и черных росло недовольство войной за сохранение рабовладельческого уклада, то на Севере также немалое число населения не соглашалось с такой целью войны, как упразднение рабства. Единственным существенным различием между Союзом и Конфедерацией была системная оппозиция со стороны Демократической партии на Севере, заставившая республиканцев сплотиться в поддержку военного решения конфликта, чтобы преодолеть и в конечном счете дискредитировать оппозицию. На Юге такая системная структура, борьба с которой могла укрепить государственную волю, отсутствовала.

Тем не менее наличие внутренних противоречий по обе стороны Потомака нивелирует этот фактор, поэтому ряд историков предпочитает сравнивать гражданских и военных вождей Юга и Севера. Существует несколько вариантов интерпретации этой темы. В лице Борегара, Ли, обоих Джонстонов, а также Джексона Юг в первые два года войны имел более способных командиров, а военная подготовка и опыт Джефферсона Дэвиса делали его более подходящей кандидатурой на роль вождя нации в условиях войны, чем Линкольн. Однако основной заботой Ли был виргинский театр военных действий, в то время как западу уделялось недостаточное внимание. Именно там союзные армии начали действовать, руководствуясь стратегическими замыслами, и выдвинули из своей среды генералов, способных воплотить их в жизнь, тогда как южане находились под командованием некомпетентных военачальников, проигравших войну на Западе. К 1863 году выдающиеся способности Линкольна превратили его в фигуру, затмившую лидерские качества Дэвиса, а в лице Гранта и Шермана Север обрел командующих, взявших на вооружение концепцию тотальной войны и обладавших решимостью вести ее до конца. В то же время Эдвин Стэнтон и Монтгомери Мейгс при помощи талантливых предпринимателей Севера проявили недюжинные организаторские способности в деле мобилизации огромных ресурсов и их вложения в победу в современном конфликте производственных потенциалов, в какой превратилась Гражданская война[1519].

Такая точка зрения тоже «обратима»: если бы исход войны оказался другим, тем же самым можно было объяснять победу конфедератов. Если у Юга были такие неудачливые генералы, как Брэгг, Пембертон и Худ, проигравшие Запад, а также Джозеф Джонстон, везде опаздывавший и сражавшийся слишком осторожно, то и у Севера нашлись Макклеллан и Мид, упустившие свои шансы на Востоке, Поуп, Бернсайд и Хукер, чуть не проигравшие войну в Виргинии, где гений Ли и его помощников едва не взял верх, несмотря на все недостатки конфедеративной армии. Если на Севере успешно действовали Стэнтон и Мейгс, то Конфедерация должна была молиться на Джошуа Горгаса и других скромных героев, творивших чудеса организации и импровизации. Если бы Линкольн проиграл выборы 1864 года, как он сам предсказывал в августе, то Дэвис вошел бы в историю как величайший военный лидер, а Линкольн был бы ославлен как аутсайдер.

Большинство попыток объяснить поражение южан или победу северян не учитывают такой фактор, как игра случая. Надо понимать, что во многих поворотных пунктах войны события могли пойти совершенно по другому сценарию. Первой такой вехой стало лето 1862 года, когда контратаки Джексона и Ли в Виргинии и Брэгга и Кирби Смита на Западном фронте поставили под сомнение казавшуюся неминуемой победу федералов. Это привело к продолжению и дальнейшей эскалации конфликта, а также создало предпосылки для успеха Конфедерации, который казался гарантированным накануне каждого из трех следующих поворотных пунктов.

Первый имел место осенью 1862 года, когда итоги битв при Энтитеме и Перривилле затормозили вторжение конфедератов, предотвратили посредничество и признание Конфедерации со стороны европейских держав, с высокой долей вероятности воспрепятствовали победе демократов в череде выборов 1862 года, после чего они могли бы помешать правительству эффективно вести войну, а также подготовили почву для Прокламации об освобождении, углубившей конфликт и поменявшей цели северян. Второй переломный момент произошел летом и осенью 1863 года, когда