- Вот именно! Хорошо, что ты об этом вспомнила. Ты поступишь, так как я велю – поедешь в Полаву и будешь там любезна с королём Бурмидором, ради спокойствия нашей державы. На то моя воля. Ясно тебе?

- Ни за что! Вот мой ответ, - вскричала княжна, - А коли ты захочешь силой меня принудить, то я руки на себя наложу, но не стану наложницей этой старой жабы, ради твоих интересов. Ясно тебе?

Княжна встала и решительно направилась в свои покои. Севолод успел лишь крикнуть вслед:

- Ты будешь гостьей, а не наложницей!

- Это ты так думаешь. А я знаю, как будет на самом деле. Наложу на себя руки, так и знай!

С этими словами она вышла, громко хлопнув дверью.

** * * *

Вечерело, на улицах города повсюду зажигали факелы. К ночи заметно уже холодало. Великая Каганша Анна, кутаясь в шерстяную шаль и держа перед собой большую свечу на широкой керамической подставке, шла по тёмным коридорам огромного сенника. Пройдя по замысловатому маршруту переходов, она остановилась у дверей, ведущих в покои княжны Радославы и её сестёр.

Тихо постучав, она вошла в комнату. Радослава, простоволосая, в одной исподней рубахе молилась перед образом Светлого Духа в переднем углу.

- Дозволь войти, сестрица? – мягко произнесла Каганша.

- К чему тебе моё дозволение, - холодно отвечала княжна, не оборачиваясь, - Вы со своим мужем здесь хозяева, что хотите, то и творите.

- Оставь эти речи. Я хотела поговорить с тобой.

- О чем же?

- О нашей женской доле.

Княжна повернулась. При неясном свете свечи было видно её осунувшееся заплаканное лицо.

- Что ты можешь знать о моей женской доле? – горестно проговорила она, - Когда тот, кто должен стать мне заместо отца надёжным заступником, толкает меня на бесчестье и поругание. Но, ничего - я этого не допущу.

- Наложить на себя руки - есть смертный грех, - тихо сказала Анна.

- Потому то я и молилась Светлому Духу. Он милостив и справедлив. Он всё поймёт и простит.

- А если нет? Сие ведь заранее не известно. Дорога в Ирийский сад твоей душе будет навсегда заказана.

- Пусть так, - упрямо тряхнула головой княжна, - Тогда я с этим своим грехом сойду в Тёмную Навь и роптать не стану. Всё одно - это лучше, чем бесчестье. Я всё стерплю.

- Ты – да. А готовы ли к этому твои младшие сестрицы и братишка?

Княжна вскинула голову. Пышные, вьющиеся волосы, давний предмет восторга полавского короля, щедро рассыпались по её плечам:

- О чём ты, Анна?

- Ты накличешь и на них большую беду, - вкрадчиво проговорила Каганша, доверительно беря княжну за руку, - Разве ты этого не понимаешь?