litbaza книги онлайнИсторическая прозаЧерчилль. Биография - Мартин Гилберт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 270 271 272 273 274 275 276 277 278 ... 322
Перейти на страницу:

Физически конференция оказалась не такой тяжелой, как Тегеранская. Сара рассказывала матери: «Они не встречаются до четырех часов дня. Затем огромное заседание, которое длится четыре-пять часов, потом прощаются и обычно возвращаются каждый в свое логово. Мы ужинаем тихо, обычно папа, Энтони и я. Разумеется, это блаженство. К сожалению, почта прибывает только к полуночи, что не дает ему лечь в постель до двух часов». Утром Черчилль вставал поздно, обедал рано, работал, днем немного спал, после чего был готов к пленарному заседанию, начинавшемуся в четыре часа дня.

8 февраля на заседании Сталин заявил, что на первую конференцию Объединенных Наций, назначенную на 25 апреля, должны быть приглашены только те страны, которые объявили войну Германии. Черчилль спросил, будет ли приглашена Турция, если, как он выразился, «она уже готова сделать предсмертное признание и объявить войну». Сталин согласился. Турки с готовностью ухватились за предложение и 23 февраля объявили войну Германии. Заявление должно было вступить в силу с 1 марта.

Дискуссия вновь обратилась к Польше. Поскольку Сталин не был готов предоставить лондонским полякам равноправия во временном правительстве Польши, Черчилль предложил другое решение: Британия перестанет беспокоиться по этому поводу, если в Польше пройдут свободные выборы на основе всеобщего избирательного права и со свободными кандидатами. Как только такие выборы состоятся, Британия будет приветствовать любое польское правительство безотносительно к правительству в Лондоне. В этот же день Черчилль сообщил о своих требованиях военному кабинету.

К его удивлению, Сталин пообещал, что будут проведены свободные выборы. Когда Рузвельт спросил, как скоро они могут состояться, Сталин обезоруживающе ответил: «Их возможно провести в течение месяца». Черчиллю ничего не оставалось, кроме как поверить этому обещанию. Когда же на протяжении последующих недель оно медленно, уклончиво, но систематически стало нарушаться, англо-советский альянс военного времени начал разваливаться.

В завершение заседания этого дня участники кратко коснулись ситуации в Греции. Сталин сказал Черчиллю, что «не хотел вмешиваться». Черчилль ответил: «Премного обязан».

Вечером Сталин принимал Черчилля и Рузвельта в своей резиденции в Юсуповском дворце. В краткой речи Черчилль напомнил участникам банкета, что в прошлом страны, бывшие товарищами по оружию, обычно расходились через пять-десять лет после окончания войны. «Таким образом, миллионы трудящихся шли по порочному кругу, то скатываясь в яму, то ценой огромных жертв вылезая из нее. Теперь у нас есть шанс избежать ошибок предыдущих поколений и установить прочный мир».

По ходу вечера Черчилль произнес тост за переводчиков. Он сказал: «Переводчики всех стран, соединяйтесь! Вам нечего терять, кроме своей аудитории». Эта пародия на Карла Маркса, по словам Портала, «прошла на ура». Сталин развеселился.

9 февраля в ходе пленарного заседания Черчилль и Рузвельт получили заверение Сталина, что британские и американские наблюдатели получат возможность следить за выборами в Польше и что лидер «лондонских поляков» Станислав Миколайчик, наряду с другими кандидатами от Польской крестьянской партии, получит возможность участвовать в выборах. Сталин в очередной раз заверил в скорейшей организации свободных выборов. Он также заверил Черчилля, что использует все свое влияние, чтобы убедить Тито выполнить соглашение, достигнутое с Шубашичем 11 января, о проведении Ассамблеи национального освобождения и свободно избранной Конституционной ассамблеи, в которой примут участие все довоенные партии и которая должна будет утвердить законодательство. Когда Черчилль сказал, что знал, что «может положиться на добрую волю маршала Сталина попросить Тито дать такого рода гарантии», Сталин, как было зафиксировано в стенограмме заседания, твердо заявил, что, когда он делает заявление, он его выполняет.

Последней темой дня стало отношение к военным преступникам. В Тегеране Сталин предлагал взять 50 000 немцев и расстрелять их без суда и следствия. Черчилль, который тогда был настолько возмущен этим предложением, что в знак протеста покинул зал заседаний, сейчас сказал, что следует все же составить список военных преступников, после чего их судить, хотя лично он более склонен к тому, чтобы «расстрелять всех, как только они будут пойманы и их личности установлены». Сталин, прежде бывший сторонником массовых казней, теперь высказался в пользу судебного процесса. Рузвельт заметил, что процесс не должен быть «чрезмерно судебным». Журналистов и фотографов на него нельзя допускать, пока преступники не будут казнены.

На этом пленарное заседание закончилось. Вернувшись по горной дороге в Воронцовский дворец, Черчилль обнаружил там дожидавшуюся его телеграмму от Монтгомери: британские и канадские войска прорвали линию обороны Зигфрида, захвачено семь немецких городов и поселков, в плен взято 1800 солдат. На западном берегу Рейна к югу от Страсбурга немцы прекратили сопротивление. Вечером Черчилль был в благодушном настроении. «ПМ выглядит хорошо, – заметил Кадоган, – хотя выпивает корзины кавказского шампанского, что подорвало бы здоровье обычного человека».

Днем 10 февраля на частной встрече со Сталиным в Юсуповском дворце Черчилль согласился репатриировать в Россию тех русских военнопленных, которых освободили англичане в ходе боев с немцами. Сталин особо подчеркнул, чтобы британцы «хорошо обращались» с этими людьми, пока не отправят на родину. Затем Черчилль, в свою очередь, «упросил» Сталина хорошо обращаться с британскими военнослужащими, которых советские войска освободили из лагерей для военнопленных на востоке. Он сказал советскому лидеру: «Каждая мать в Англии волнуется о судьбе своих пленных сыновей».

Так оказались связаны судьбы сотен тысяч русских, из которых как минимум десять тысяч были казнены после их насильственного возвращения, и сотен тысяч британцев, которых на родине встретили с радостью и любовью.

В конце встречи Черчилль сказал Сталину, что будет «приветствовать появление русских кораблей на Тихом океане» и что в связи с этим русским военным кораблям должен быть разрешен свободный проход через Дарданеллы, несмотря на статью конвенции Монтрё 1936 г., запрещающую это. «Это нетерпимо, – сказал Черчилль, – что Россия должна зависеть от милости Турции не только в военное, но и в мирное время». Затем Черчилль и Сталин в разных машинах из Юсуповского дворца отправились в Ливадийский дворец на завершающее пленарное заседание. Там Черчилль, ссылаясь на телеграмму из военного кабинета, вновь выразил свое беспокойство слишком большим перемещением западной границы Польши, на чем настаивали русские. Но компромисс был найден: Польша получит существенные территориальные компенсации на западе, а реальная граница будет определена позже. На самом деле окончательная граница установилась на том рубеже, до которого дошла Красная армия, то есть именно там, где хотел Сталин.

На последней встрече Сталин согласился не настаивать на слишком высоком уровне репараций, которые он хотел получить от Германии. Дать такое обещание тоже было легко: зато в ближайшие шесть лет Сталин получит от всех стран, оказавшихся под его военным и политическим влиянием, все, чего пожелает. В Ялте в обстановке строжайшей секретности Сталин дал еще одно обещание и честно его выполнил: Советский Союз вступит в войну с Японией в самое ближайшее время после поражения Германии.

1 ... 270 271 272 273 274 275 276 277 278 ... 322
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?