на несколько тысяч долларов. У меня были все поводы для гордости, но триумф мой отдавал полынной горечью (комиссионные, впрочем, не отдавали).

Никто не мог помочь Герберту. Он уже добился в жизни всего, чего хотел, — причем задолго до получения наследства и нашего с ним знакомства. Он стал добропорядочным семьянином, каким его вымуштровала любимая матушка. Но был у него и другой повод для радости: маленькая зарплата, не оставлявшая ему иного выхода, как — во имя семейного очага, жены и ребенка — играть на пианино в кабаке, курить, наливаться джином и три вечера из семи быть Огненным Гаррисом, истинным сыном своего отца.

Невеста на заказ

© Перевод. Н. Рейн, 2020

Я работаю агентом на фирме, консультирующей по вопросам инвестиций. Уже начал сколачивать клиентуру и считаю, что перспективы у меня очень даже неплохие. Нет, пока что еще успехи скромные. Но в целом ничего, ведь мы только начинаем. Я торгую добрыми советами. У меня даже униформа имеется — серый костюм, фетровая шляпа с узкими полями и вмятиной посередине и темно-синий плащ. За все уже уплачено, и после того, как куплю себе еще с полдюжины белых рубашек, начну скупать акции.

У нас, консультантов по инвестициям, имеется один стандартный вопрос к клиентам. И звучит он так: «Присаживайтесь, мистер Икс. Прежде чем мы проведем анализ и дадим все необходимые рекомендации, нам бы хотелось знать, какова конечная цель вашего вклада. Доход или рост?»

Обычно вклад — это деньги, отложенные потенциальным клиентом на черный день, в форме акций или облигаций. И, задавая этот вопрос, мы пытаемся понять, заинтересован ли клиент разместить свое «золотое яичко» так, чтоб оно пошло в рост, не принося вначале значительных дивидендов, или же он хочет иного. Чтоб его вклад сохранял размеры, но приносил более чем приличные дивиденды.

Как правило, клиент хочет разбогатеть — и быстро. Но доводилось мне слышать от клиентов и самые неожиданные ответы, особенно от тех, кто страдает своего рода сдвигом по фазе. В мозгах у него заело, а потому не способен воспринимать деньги абстрагированно. Когда мы спрашиваем таких типов, чего они хотят от вклада, они начинают называть разные вещи, на которые им не терпится профукать все свои денежки — на машину, к примеру, или же там путешествия. Лодку, дом, ну и так далее, в том же духе.

Когда я задал этот вопрос клиенту по имени Отто Краммбейн, тот ответил, что хочет осчастливить сразу двух женщин. Китти и Фэллолин.

Надо сказать, что этот Отто Краммбейн — самый настоящий гений. Проектировщик «кресла Краммбейна», «ди-модулярной» кровати, корпуса к новому гоночному автомобилю марки «Мариттима-Фраскати», а также целой линии новой кухонной утвари «Меркури».

Судя по всему, он был настолько поглощен мыслями о прекрасном, что в денежных вопросах соображал не больше цикады. Когда я продемонстрировал ему первый сертификат на акции, которые он решил вложить в одну из компаний, он тут же захотел распродать их все и немедленно — ему, видите ли, не понравился «дизайн» этого документа.

— Да какая разница, как выглядит этот самый сертификат, Отто? — оторопело заметил я. — Главное, что компания, стоящая за всем этим, надежна. Развивается и обладает приличными банковскими резервами в наличных.

— Любая компания, — нравоучительно заметил Отто, — выбравшая в качестве девиза на сертификате это чудовище, эту жирную Медузу, оседлавшую канализационную трубу и оплетенную какими-то кабелями, определенно безнравственна, вульгарна и глупа.

Когда я заполучил Отто в качестве клиента, он, надо сказать, не был в настроении сколачивать капитал путем вкладов и инвестиций. А заполучил я его через моего дружка, Хэла Мерфи, который был его адвокатом.

— Впервые положил на него глаз пару дней тому назад, — сказал Хэл. — Зашел к нам, сюда, и говорит, эдак небрежно и туманно, что ему надобно маленько помочь. — Хэл хихикнул. — Мне говорили, будто бы этот Краммбейн настоящий гений, но лично я считаю, ему самое место в цирке или в академии дураков. За последние семь лет он заработал больше двухсот тридцати пяти тысяч долларов и…

— Что означает, что он все-таки своего рода гений, — вставил я.

— И истратил все до последнего цента на разные там вечеринки, ночные клубы, дом и шмотье для жены, — сказал Хэл.

— Браво! — воскликнул я. — Именно такой совет по инвестициям мне всегда хочется дать клиенту. Вот только платят мне совсем за другое.

— Так вот, что касается собственно инвестиций, тут у Краммбейна проблем нет, — продолжил Хэл. — А обратиться к нам за маленьким советом заставил, по его словам, звонок из Налогового управления США.

— О, о, какой ужас! — рассмеялся я. — Готов побиться об заклад, он просто забыл заполнить декларацию о доходах в наступающем году.

— А вот и не угадал, — сказал Хэл. — Этот гений ни разу и никогда не заплатил ни единого цента налогов! Можешь себе представить — ни разу! А объяснил это тем, что все ждал, когда они вышлют ему счет, но так и не дождался!.. — Хэл уже просто стонал от смеха. — Ну, вот, браток, они, наконец, до него и добрались. Нет, это надо же! Счет!

— Ну а при чем тут я? — спросил я.

— К нему все время поступали кучи денег, наличманом, хотя последнее время он просил, чтоб платили ему чеками, — сказал Хэл. — Ты позаботишься о его денежках, я же попытаюсь спасти этого чудака от тюрьмы. Я говорил ему о тебе. И он просил, чтоб ты приехал к нему домой прямо сейчас.

— А в каком банке он держит деньги? — спросил я.

— Да ни в каком, просто использует банк для обналички чеков. А последние держит вместе с бабками в плетеной корзине для бумаг, которая стоит у него под чертежным столом, — сказал Хэл. — Так что добудь эту корзину!

Дом и место работы Отто находились в тридцати милях от города, в каких-то совершенно диких зарослях у водопада. Издали сооружение напоминало спичечный коробок, опирающийся на шпульку. Верхний этаж этого «коробка» был весь застеклен, а нижний, или «шпулька», представлял собой кирпичный цилиндр без окон.

Приехав, я обнаружил у дома, на стоянке для гостей, еще четыре машины. Очевидно, вечеринка была в самом разгаре. Я несколько раз обошел дом, пытаясь отыскать вход, как вдруг услышал,