— Как?..

— Дождь! — воскликнул Эрвин.

Жеребец, что давно уже прислушивался, навострив уши, теперь заржал и ударил копытом. Оба — волосатый и Бен — повернулись к Дождю. Эрвин ждал этого мига. Впервые за весь разговор волосатый отвел взгляд. Эрвин всадил кинжал ему в бок.

Мужчина захрипел, замахал руками. Эрвин отшатнулся, кровь брызнула струей, когда клинок вышел из тела.

— Ты чего?! — вскрикнул Бен, занося нож.

Эрвин прыгнул, врезался в грудь Бену, оба полетели через корягу наземь. Левой рукой лорд вцепился в запястье врага, прижал к земле ладонь с ножом. Развернул свой кинжал, вдавил в живот Бену. Тот издал не то стон, не то рычание, и стиснул свободной рукой шею Эрвина. Лорд попытался освободиться — не смог. Рванулся назад, чтобы нанести удар с замаха — Бен удержал его, пальцы впились в глотку. Эрвин коротким движением высвободил кинжал и снова вогнал в тело, затем — еще раз. Бен хрипел, на губах выступила кровь. Он перекинул руку с горла на лицо Эрвину, смял щеку, потянулся пальцами к глазам.

— Умри! — заорал Эрвин, вонзая кинжал. Удары выходили слабыми, неглубокими. — Умри! Умри!

Палец Бена лег на глазное яблоко. Эрвин мотнул головой, наткнулся зубами на плоть, укусил. Выпустил правую руку врага, тот ударил ножом. Резкая боль ожгла плечо. Левой ладонью Бен снова вцепился ему в лицо. Желтые ногти прямо перед глазами.

— Да умри же! — хрипел Эрвин и вгонял клинок под ребра врагу. Снова, снова… ты бессмертный, что ли?!

Вдруг хватка ослабла, и Бен обмяк. Эрвин вырвался, встал на колени у тела, раз за разом продолжая колоть его кинжалом.

— Сдохни, наконец! Сдохни…

Лишь когда живот и бока Бена превратились в багровую кашу, Эрвин осознал, что враг мертв.

Поднялся — колени тряслись. Стер с лица кровь и грязь, перешагнул корягу.

Второй человек Пауля — тот, с волосатой грудью, — валялся на земле, зажимая ладонью рану. Удар пришелся в печень. Рана обильно кровоточила, лицо человека было полотняным. Он держал нож, но не пытался подняться, лишь беспомощно повернул острие в сторону Эрвина. Лорд прижал ногой к земле кисть врага, наступил каблуком на пальцы, надавил с проворотом. Раздался хруст, раненый завопил от боли.

Эрвин присел рядом с ним.

— Уйди во тьму… — простонал раненый.

— Я немного соврал, уж прости, — сказал Эрвин. — Я не из новобранцев. Меня зовут Эрвин София Джессика рода Агаты, наследный герцог Ориджин.

При последнем слове злоба на лице человека стала отчетливей, он выплюнул грязное ругательство. Эрвин уперся кинжалом в ладонь волосатого — ту, что зажимала рану. Вогнал клинок меж косточек, отодвинул руку в сторону, открыв дыру в боку.

— Кому вы служите?

— Провались к чертям!

Лорд ввел кончик клинка в рану, вдавил на полдюйма. Тело раненого судорожно сжалось.

— Аааа!.. Тварь, скотина!..

— Кому вы служите? — повторил Эрвин.

— Ничего не получишь… щенок!..

— Да неужели?..

Эрвин погрузил клинок еще на дюйм. Волосатый захлебнулся криком:

— Аааах!..

Глядя ему в глаза, Эрвин медленно повернул кинжал в ране. Слезы потекли по щекам мужчины. Спазм сдавил горло, крик боли превратился в бульканье.

— По странному стечению обстоятельств я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — произнес Эрвин, ввинчивая клинок в плоть. — Итак, кому вы служите?

— Убей меня, гад! Просто убей…

— Мечты. Какие светлые мечты!

Эрвин с проворотом вытащил кинжал. Волосатый скорчился, всем телом закрывая рану. Эрвин вновь опрокинул его на спину и прижал клинок к паху.

— Пять… четыре… три… — с каждым счетом он давил все сильнее. Из-под острия потекла кровь.

— Вла… владыке! — выкрикнул раненый.

— Владыке Адриану?

— Да!.. Мы служим императору!..

— Ты — уже нет.

Лорд Ориджин прикончил его ударом меча.

* * *

Когда Эрвин вошел в воду, чтобы отмыться, его трясло от холода. Сияло солнце, стояла августовская жара, и все же озноб сотрясал тело. Шрам на груди сочился сукровицей, на плече зияла свежая рана. Эрвин промыл ее и с трудом сумел перевязать. Сел в лучах заката, обхватил колени руками, пытаясь согреться. Вспомнил про одежду покойников, надел кожаную куртку, а поверх — вторую. Спустя время пришло тепло, дрожь унялась. Эрвин смотрел на бегущую воду, тело оттаивало, в душе утихала буря.

Чувство было такое, как Тем Самым Утром. Не столь сильное, но почти.

Потом всхрапнул и напомнил о себе Дождь. Эрвин понял с усталостью и досадой: Реку придется переплыть сегодня. Сил едва хватает, чтобы встать на ноги, но ночевать на этом берегу смертельно опасно. Придется плыть.

Возможно, пища придаст сил?.. Он оглянулся. Рядом с кусками мяса и хлеба лежал мертвец, стоял густой запах крови. Картина не вызвала аппетита.

Он собрал продовольствие и все ценное, что нашел среди вещей покойников. Искровые копья привязал к подпругам Дождя, а очи на всякий случай вынул. Не хотелось бы, чтобы конь задел жало острия и убил себя искрой.

Эрвин поискал выпивку — глоток орджа сейчас бы не повредил. Орджа не нашлось, как и другого пойла. Имперская дисциплина… Эрвин уложил трофеи в два мешка и приторочил к седлам коней. Приласкал Дождя. Жеребец играл копытом и подсовывал морду под ладонь.

Но конь Бена наотрез отказался идти в воду. Он тянулся к мертвому хозяину и тревожно ржал. Когда Эрвин потянул его к воде, конь чуть не укусил за руку. Лорд оставил его в покое. Взял поводья Дождя и рыжей кобылы, на которой путешествовал от Ложа, и вошел в воду.

Переправа оказалась бесконечной.

Тело Эрвина отяжелело, словно мокрая вата. Не хватало сил, левая рука болела в плече и еле двигалась. Он цеплялся за вожжи и вытаскивал голову из воды, прерывисто дышал. Кони волокли вперед. Главное — не упустить поводья, — думал Эрвин. Удержать их, и все будет хорошо, кони дотащат до берега.

Но на середине русла они угодили в водоворот. Пегая кобыла закрутилась, поводья вылетели из рук Эрвина. Лошадь одурела от страха, истошно заржала и поплыла вдоль реки, наперерез Дождю. Животные столкнулись. Пегая исчезла под водой, вынырнула в стороне, кружась с выпученными глазами. Дождь забился, силясь выскочить из водоворота, показался над водой по плечи, рванулся вперед — и Эрвин потерял вторые вожжи.

Он успел хватануть воздуха перед тем, как провалился в глубину. Его закружило, перевернуло, ударило обо что-то — камень или конскую