– Вы слышали имя этого человека? – с волнением спросил он.

Пилбим покачал головой:

– Никто не называл его по имени, пока я слушал.

– А где именно они встретились?

– В строении справа, на краю утеса. Примерно через четверть часа к ним присоединился еще один, этого я узнал. Он много раз бывал в нашем министерстве.

Орри достал носовой платок, поднес его к мокрому носу, стараясь не чихнуть.

– И кто это был?

Мраморные стены и ступени словно содрогнулись, когда Пилбим ответил:

– Уиндеровский бандит – Исраэль Куинси.

Как все оказалось чертовски просто, думал Орри, осторожно пробираясь через поле, по тому же маршруту, которым шел здесь в первый раз. С самого разговора с Пилбимом он не переставал восхищаться красотой плана злоумышленников, построенного на том, что человек никогда не замечает самого очевидного. Сыщик из конторы Уиндера не нашел доказательств заговора, потому что сам в нем участвовал.

Ночь была тихой и безлунной. Одежда Орри стала тяжелой, пропитавшись влагой; рубашка уже промокла насквозь. На полпути к ферме он остановился, чтобы вглядеться во вспышки красного света за полем, сопровождавшие залпы артиллерии федералов на юге.

Он вдруг обратил внимание, что землю вокруг не так давно вскапывали, а потом снова утрамбовывали. Задумавшись, он вспомнил, что, когда шел здесь первый раз, на этом же месте росла трава. А когда он приехал во второй раз, то обнаружил…

Что?

Думай! – приказал он себе, напрягая уставший мозг и зажимая ладонями нос, чтобы не чихнуть. И вдруг совершенно отчетливо вспомнил, что во второй его приезд земля была вспахана. Странно, что кто-то решил работать на этом заброшенном поле…

– Болван! Вот тупица!

Все снова было очевидным, и он снова не заметил. Теперь он знал, как исчезли винтовки Уитворта и боеприпасы. Они были спрятаны прямо у всех под носом.

– Под ногами, – шепотом поправил он себя.

Фокус словно был позаимствован из знаменитого детективного рассказа Эдгара По о похищенном письме. Как большой поклонник этого писателя, Орри чувствовал себя вдвойне униженным. «Готов поспорить на что угодно, – думал он, – что именно мистер Куинси отвечал за осмотр этой части фермы. Мистер Куинси прошел через только что перепаханное поле и не заметил ничего необычного…»

Не прятался ли где-то неподалеку и сам Пауэлл? Раз в деле участвовал Куинси, такое вполне могло быть. Орри потер нос мокрым платком; на южном горизонте снова вспыхнул красный свет, возвещая о начале новой канонады. Он спрятал платок, сунул руку под сюртук и достал из кобуры кольт. Потом взвел курок и пошел дальше еще с большей осторожностью.

Он подошел к той же самой щели, через которую подсматривал в прошлый раз. Еще подходя к амбару, он рассмотрел в темноте коляску и двух оседланных лошадей возле фермерского дома. Прижавшись лицом к доскам и заглянув через щель внутрь, Орри в ярости прикусил нижнюю губу. На одном из перепачканных землей ящиков со штампом «Уитворт» важно сидел Джеймс Хантун.

Хантун был без сюртука; рукава рубашки закатаны, проемы между пуговицами жилета топорщились на пухлом животе. В руках он держал большой лист бумаги – нечто вроде плана или диаграммы. Лист был повернут так, чтобы видели все.

– Могу я попросить вашего внимания? – сказал кто-то. – Это схема, которую описал мистер Пауэлл перед тем, как его на несколько дней отозвали дела; он занимается другими деталями нашего замысла.

Орри нахмурился. Ему не было видно говорившего, но голос показался ужасно знакомым.

Он присел на корточки, чтобы изменить угол зрения. Рядом с Хантуном на таком же оружейном ящике стоял яркий фонарь, который теперь увидел Орри. А справа от фонаря сидел, прислонившись спиной к балке и ковыряя в зубах соломинкой, благодушный мистер Куинси. Орри стиснул зубы.

– А вы уверены, что это сработает, капитан Беллингхэм? – услышал он голос сестры.

Беллингхэм?! Неужели Орри наконец нашел человека, который показал Эштон ту картину?

– Моя дорогая миссис Хантун! Мины, изобретенные генералом Рейнсом из торпедного бюро, получают удивительно хорошие отзывы.

В поле зрения Орри вышел дородный мужчина. Орри видел его только со спины, однако что-то в форме его головы показалось ему таким же знакомым, как и его голос. Толстяк протянул вперед правую руку, и Орри увидел у него на ладони большой кусок угля. Думая о том, что перед ним тот самый человек, который стал виновником унижения и бегства Мадлен, Орри едва сдерживался, чтобы не выстрелить ему в спину.

Слегка подняв руку вверх, чтобы привлечь внимание к лежавшему на ней предмету, мужчина продолжил:

– Подобное устройство было заложено в угольный бункер захваченного корабля «Грейхаунд», когда тот стоял на якоре в низовьях Джеймса. Один из кочегаров просто забросил его лопатой в топку парового котла, и если бы Бен Батлер и адмирал Портер находились чуть ближе в тот момент, когда оно взорвалось, то в ад попало бы еще двое янки.

Орри наконец узнал этот голос. Вернее, дал ему имя, хотя его разум отказывался в это поверить. Вдобавок к уже душившему его гневу нахлынули старые воспоминания о первых годах в Вест-Пойнте и, позже, о письмах Чарльза, когда тот писал, что столкнулся с совершенно необъяснимой ненавистью одного старшего офицера во Втором кавалерийском…

– Уверен, капитан, это просто надувательство, – фыркнул Куинси. – Обычный кусок угля.

– Это только кажется, пока вы не рассмотрели его как следует.

Беллингхэм передал Куинси предмет, и под его неожиданной тяжестью у сыщика вдруг дрогнули руки.

– Изучите внимательно отливку. Форму, фактуру, безупречную окраску железа – это же гениально!

В этот момент Орри увидел профиль бывшего офицера Союза, который теперь каким-то образом превратился в заговорщика-конфедерата. Чтобы не ошибиться, он еще раз присмотрелся к тройному подбородку, редеющим волосам, одному маленькому темному глазу, который был ему виден. Сомнений больше не осталось. Он смотрел на Елкану Бента, отныне именовавшего себя капитаном Беллингхэмом.

Если бы Орри не увидел и не узнал Бента, всего, что случилось потом, могло и не быть; вероятно, он бы просто потихоньку ушел и поскакал обратно в Ричмонд, чтобы привезти сюда целую команду из сыскной полиции еще до того, как винтовки Уитворта снова будут закопаны. Но вендетта всей жизни Елканы Бента из Огайо, вендетта, напомнившая о себе и сейчас в его подлом поступке, когда он показал Эштон портрет матери Мадлен, вдруг повернула в голове Орри какой-то ключ в замке, открыв дверь, которой следовало быть закрытой.

Внутри было трое мужчин, но в том состоянии, в каком находился Орри, он бы не обратил внимания и на тридцать. Он быстро обошел угол здания и, держа наготове кольт, распахнул дверь: