В начале сентября, после тяжелых боев с превосходящими силами РККА, большая часть «Армии Возрождения России» отступила к границе с Грузией, перешла ее и разместилась в районе Адлера, в Абхазии. «Комитет» во главе с И. П. Тимошенко склонялся к тому, чтобы «армия» Фостикова продолжала повстанческую деятельность на Кубани, ориентируясь исключительно на «осуществление автономии Кубани и Черноморья», признавая верховенство «Комитета спасения» и отказываясь от сотрудничества с «реакционным врангелевским Крымом». Остаться, чтобы «бороться за идеалы свободной Кубани», призывал Фостикова также и. о. войскового атамана Иванис. Фостиков же, напротив, стремился к эвакуации казаков в Таврию и к максимально возможному сближению с Правительством Юга России, «работая для Кубани и России». С этой целью в Крым из Сухуми выехала делегация во главе с полковником Г. З. Семенихиным. 21 сентября отступавшими с Кубани повстанцами были заняты Сочи и Хоста, от которой подразделения «армии», перейдя границу с Грузией, вошли в Гагры. В этот же день к Фостикову на американском миноносце прибыл начальник штаба Русской армии генерал Шатилов, сообщивший об отправке Врангелем пароходов для эвакуации казаков в Крым. Испытывая крайний недостаток в людских пополнениях, Русская армия стремилась использовать кадры повстанческой армии, состоявшей из бывших чинов ВСЮР. Что же касается «Комитета» Тимошенко, то его попытки руководить повстанчеством на Северном Кавказе при поддержке «демократического правительства Грузии» удавались в гораздо меньшей степени, чем у штаба Русской армии.

Можно по-разному оценивать решение Фостикова, отказавшегося от продолжения повстанческой борьбы на Кубани (отказался эвакуироваться в Крым и продолжал действовать в горах у ст. Преградной только отряд полковника Васильева, разбитый в конце 1922 г.), но нельзя не признать, что в данном случае казаки стремилось объединиться с наиболее сильным центром противостояния советской власти, каковым в 1920 г. был белый Крым. Фостиков «окончательно убедился, что «Комитет спасения» состоит из беспомощных авантюристов, которые завязали какую-то связь с грузинами и никто, по существу, им не доверял и не помогал». Представители Грузии, в свою очередь, требовали разоружения казаков и их перехода на положение беженцев. Несмотря на это, в начале октября 1920 г. все казаки, пожелавшие эвакуироваться в Крым, были отправлены туда пароходами из Адлера и вошли отдельным подразделением в состав Русской армии.

Подводя итог своей деятельности на Кубани, Фостиков отмечал, что повстанческое движение не получало необходимой поддержки от штаба Врангеля, в его «Армии» «не было офицеров Генерального штаба» и «не было старших офицеров на высших командных должностях». Движение не отличалось достаточной организованностью и сплоченностью, не оправдались расчеты на поддержку горцев, не удалось осуществить взаимодействие с десантом из Крыма (вместо удара от Туапсе на Лабинский и Майкопский отделы десант наступал от Приморска-Ахтарского на Екатеринодар, т. е. в совершенно ином направлении). Решающим фактором стало численное превосходство советских войск. Однако отмечалось и другое: «Атаманы некоторых станиц плохо проводили мобилизацию, трусили перед красными. Иногородние не шли на помощь, а некоторые казачьи станицы повернули против восстания и норовили быть солидарными с советской властью». С подобными настроениями уже нельзя было рассчитывать на успех[809].

Кроме «Армии» Фостикова на Северном Кавказе действовали многочисленные отряды, группы казаков, оставшихся после отступления ВСЮР в Крым (в лазаретах, в станицах, горных селениях). Отряд офицера Донской армии Л. Н. Листова проводил диверсии в районе Таманского полуострова, объединившись здесь с дезертировавшими из красноармейской бригады казаками под командованием бывшего полковника Сухенко, а также с отрядами капитана Миловидова и полковника Кузнецова. Вместе данные подразделения составил т. н. Отряд доно-кубанских зеленых орлов, в августе объединившийся с частями врангелевского десанта. В 1921–1922 г. в станице Николаевской Лабинского отдела действовала группа братьев Ламановых, в районе станицы Уманской – группа есаула Рябоконя[810]. На Тереке также действовали отряды из числа бывших чинов ВСЮР. В течение лета 1920 г. часть отрядов терских казаков отошла на Кубань, присоединившись к «Армии» генерала Фостикова.

Осенью 1920 г. в Пятигорском районе действовали остатки 1-го и 2-го Волгских полков, объединенных под командованием войсковых старшин Кулакова и Сапкуна. В сентябре – декабре 1921 г. в Георгиевском и Железноводском районах проходило восстание казаков во главе с полковником Лавровым. Однако все эти восстания, хотя и отличавшиеся большей степенью организованности и дисциплины, в отличие от крестьянских повстанческих отрядов не смогли составить единого боевого центра и были разгромлены в течение 1922–1923 гг. Отдельные участники сопротивления скрывались в горах, лесах и плавнях даже до начала 1930-х гг.[811].

Роль центра организации повстанческого движения на Северном Кавказе попытался взять на себя вышеупомянутый «Комитет спасения Кубани и Черноморской области», рассчитывавший на успешную организацию движения после крымской эвакуации в ноябре 1920 г. В Тифлисе продолжали работу члены бывшего Верховного Круга Дона, Кубани и Терека. В конце 1920 – начале 1921 г.

Грузия фактически осталась единственным центром, поддерживавшим антибольшевистские структуры на Юге России. Комитет, возглавляемый И. П. Тимошенко, стремился вовлечь в свои ряды также делегатов от Терека (их представлял Г. Ф. Фальчиков) и от горских народов и крестьян Черноморской губернии.

В ноябре 1920 г. на Кубань и Терек (по Военно-Грузинской дороге) были отправлены «партии разведчиков», снабженных деньгами и оружием. Их целью была подготовка новых (взамен эвакуировавшихся в Крым «Армии» Фостикова) ячеек для повстанческой борьбы, однако обе группы безрезультатно вернулись в Тифлис. Согласно воспоминаниям бывшего члена Верховного Круга Н. А. Бигаева, в начале 1921 г. Комитет планировал «мобилизовать свои силы…, активно выступить против большевиков в составе грузинской армии…, чтобы в удобный момент свои вооруженные силы перебросить на Северный Кавказ для его освобождения».

Расширяя представительство, Комитет был переименован в «Комитет освобождения Кубани и Терека» и включал в свой состав уже две фракции (кубанскую: И. П. Тимошенко (председатель), А. Адамович, В. И. Налетов, И. В. Горбушин, Белашев и Роговец, и терскую: Г. Ф. Фальчиков (председатель), Е. И. Васильев, Г. А. Орлугин, В. Ф. Крючков, Немцов, Базалий, Черкасов). Был создан и т. н. Горско-Азербайджанский комитет во главе с Г. Бамматовым, включавший: А. Цаликова, Султан Шахим Гирея. С началом военных действий РККА против Грузии в феврале 1921 г. Комитет объявил о формировании кубанского, терского и горско-азербайджанского отрядов из добровольцев и беженцев. Предполагалась их переброска в составе грузинской армии в район Поти, с последующим выходом на Кубань и ведением партизанской борьбы в советском тылу («пятый Кубанский поход», в оценке Тимошенко). Правительство Грузии заявило об официальном признании фракций Комитета (за исключением Терской) «законными правительствами Кубанской и Горско-Азербайджанской республик».