- Иди, погрей старые кости. – Пригласила ее Ярина.

Волчица улеглась у самой печи и шумно вздохнула. Где-то под потолком зашуршало, и на плечо хозяйке опустилась большая сова. Из под стола, потягиваясь, вышли две кошки. Все семейство собралось к ужину.

На столе появилась просяная каша, козье молоко и хлебные лепешки.

Подросток невольно сглотнул слюну.

- Проголодался. – Не укрылось от ведуньи мимолетная тень на лице подростка. - Приступай!

Ярина молча смотрела, как он ест.

« У меня мог быть такой сын…». – Подумалось ей, и она тихонько вздохнула.

Во дворе кто-то громко постучал несколько раз палкой в деревянную калитку.

Волчица серой тенью метнулась к двери.

- Еще кого-то ветер принес… - Сердито сказала старуха, и пошла отворять калитку.

Ее долго не было, потом она вернулась, ведя за собой молодого голубоглазого мужчину с обветренным загорелым лицом.

Он приветливо кивнул сидящему за столом мальчугану, и повернулся к ведунье.

- Так ты меня и не узнала, бабка Ярина! – Весело и укоризненно сказал он ей. - Ну-ка, вспоминай! Меня приводили к тебе еще совсем отроком. Дерево упало прямо на меня, и щепка проткнула шуйцу{270} насквозь. Ты ее вынула, и заделала руку так, что почище новой будет.

И гость обнажил до локтя темную от загара руку, демонстрируя застарелый шрам.

- Мало ли вас сюда водят! – Сварливо ответствовала хозяйка. – Шастаете по лесам, да болотам, а Ярина, вишь, лечи их!

- Не узнает! – Удивленно сказал гость, повернувшись к Богумиру. – Так я с другого края зайду. Помнишь Светаву и Белояра? Тех, что жили в Острожне? Они шли на челне за белками на Лось-Остров, и так и сгинули в безвестьи. Ты еще помогала трем их сироткам, да вознаградит тебя Велес за это! А четвертый утек. Вот четвертый-то – я и есть!

Ведунья присмотрелась к гостю и недоверчиво спросила:

- Словен, что ли?

- Он самый!

- Вот я тебе всыплю сейчас! – Неожиданно заявила старуха. - Сколько ж я ночей без сна провела! Все ждала, думала – объявишься. Потом решила: утонул! За родителями пошел в пучину…

- Прости меня! – С искренним огорчением сказал гость, опустился на колени, и ткнулся лбом в деревянный пол. – Несмышленый был. Да и бродить люблю по свету, ничего с этим не поделаешь. Я потом не раз приходил, стоял у дома, сестер видел. А зайти боялся, думал, побьешь. Затем и вовсе ушел… ветер ловить. Слухи доходили – жива ты, и сестры живы. Тем и радовался.

- Ох, голова твоя неразумная! Сколько ж лет прошло с той поры?

- Десятка полтора, не менее.

Ярина подошла у Словену, и положила руку ему на голову.

- Видно рок так судил. Ты всегда был неслух, и таким и остался. – Сказала она, уронив слезу. – А сестры твои целехоньки, все за мужей пошли. Племянников у тебя, не сосчитать. Дня два ходу до них. Я скажу, куда идти.

Ведунья постояла молча над Словеном, и вздохнула.

- Обидел ты меня. Да, что ж теперь… Хорошо, хоть жив остался. Иди вон, к столу. Отведай чего, с дороги.

- А я тебе, бабушка, письмо привез. – Сказал Словен, поднимаясь с колен. – Хоть тем вину свою заглажу.

- Бывает, и пишут…, совета спрашивают.

- Да, здесь не совета просят. Издалека письмецо-то.

- Хорошо. Поешь, потом и вручишь.

- И то ладно! Заодно расскажу все по порядку.

Словен ел, не торопясь, перемежая еду с байками. Мальчонка Богумир даже рот раскрыл в удивлении: такого, что гость поведал, ему и во сне на ум не приходило.

- Да, неужто, черные люди бывают? - Воскликнул он в изумлении.

- Сам видел. – Подтвердил гость. – Я их побаивался поначалу, думал, они свирепы. Однако ж, нет: добры и приветливы. Обычаев разных навидался, к разбойным людям попадал, но – везло. Уцелел!

Покончив с просяной кашей, и запив ее молоком, Словен поглядел на Богумира.

Мальчик клевал носом, и уже не слушал рассказов путника.

- Притомился. – Вздохнула старуха. - Давай-ка, молодец, иди на полати.

Взяв мальчугана за плечи, она отвела его в другую светелку.

- Расскажи мне, бабушка, что здесь творится. – Попросил Словен, когда она вернулась. – А то все я пою соловьем весенним.

- Да, что ж говорить… живут люди по-разному. Кто умирает, кто рождается.

- А что Ведичи?

- Ведичи… Старики ушли, молодые крепнут. Один в царев дом вошел. Умен и ликом светел. Вот одна из царевен, и вспыхнула костром неугасимым.

Словен хлопнул себя по лбу.

- Что ж это я! Писмецо-то, от Ведича к тебе.

- Это, каким образом? Ты с южных земель идешь, а они севернее живут.

- Верно все. Только письмо от другого Ведича. Того, которого ты в девичестве потеряла.

Словен полез за пазуху.

- Нет. Так не достать. Подшил я его от беды подальше. Дай-ка ножичек какой…

Прервавшись на середине слова, он поглядел на помертвевшее лицо Ярины.

- Ты уж не переживай так, бабуся! Живой он! Помнит тебя.

На стол лег шелковый свиток, врученный Словену посланником Империи Хань.

Ведунья дрожащими руками развернула свиток, и поднесла его ближе к свету. Колеблющийся огонек светильника выхватил из темноты славянские руны, выведенные тонкой кистью.

Вглядевшись близорукими глазами, Ярина охнула, и схватилась рукой за грудь.

- Богумир… - Прошептала она еле слышно.

- Я, пожалуй, пойду, гляну… - Тактично сказал Словен. – Вроде, дождь наведался.

Но, ведунья его не слышала. Темным, сморщенным пальцем она водила по неровно написанным строкам, слушая голос своей юности…

Когда Словен вернулся в дом, Ярина сидела за столом, и смотрела в одну точку. Услыхав скрип половиц, она медленно повернула голову.

Гость был поражен выражением ее лица.

- Может, я водицы принесу?

- Где он? – Спросила Ярина вместо ответа.

- Трудно сказать.… Попробую поведать тебе то, что я понял.

Когда близкие люди, с добрые полсотни лет ничего не знали и не слышали друг о друге, каждое, долетевшее из бездны времени слово, приобретает чрезвычайно важный смысл. Ярина по нескольку раз просила повторить Словена то, что он узнал от ханьцев. Заставляла вспоминать подробности, и сердилась, когда он что-то забывал.

- Что ж ты, как ягненок несмышленый! Слушать надо было!