- Рассказывали, болеет. – Припоминал Словен. – Ходить ему трудно. Но, ум светлый, и память не подводит. Говорили о нем с уважением, не сказать больше. Называли Учителем.

- Болеет, говоришь…. Я бы его подняла. А головушка у него всегда светлой была.

Они разговаривали далеко за полночь. Наконец, Словен встал и глянул в темное слюдяное окошко.

- Время татей{271} и утеклецов. – Сказал он.

- Нет здесь никаких татей. Народ душой чист. – Ответила Ярина. – И утеклецов, кроме тебя, никогда не бывало.

- Вот что: собака с ними была! Юс ее звали. – Вспомнил Словен. – Большая, рыжая. У волхва, говорят жила. Мудрый человек был, с богами разговаривал. Потом недобрые люди лишили его жизни, и пес к попутчикам моим пристал. Так вот, он тоже Ведича твоего видел часто. Дружили они с тем волхвом.

Ведунья молча кивнула головой.

- Иди спать. С мальцом ложись, там места на четверых хватит.

Всю ночь Ярина не сомкнула глаз. В ее взбудораженной памяти вереницей неслись образы детства. Зеленый косогор, и они оба, веселые и смеющиеся, кубарем скатываются вниз.

- Яринка! – Громко кричит он ей. – Смотри, какой цветок! Я такого и не видывал!

Они склонились над цветком, и головы их соприкоснулись. Она и по сей день, помнит прикосновение его мягких, русых волос…

С первым лучом солнца она подошла к корзинке с пораненным рысенком. К вящему удивлению, зверек встретил ее живым взглядом больших круглых глаз и еле слышным мяуканьем.

- Ишь ты! Ожил! - Обрадовалась она. – Это – добрый знак. Давай-ка, молочка отведаем.

Рысенок, довольно урча, сосал тряпочку, которую Ярина, время от времени, опускала в молоко. Потом закрыл глаза и уснул. Он был еще очень слаб.

В дверях показался Богумир.

- Жив твой пострел! – Обрадовала его ведунья. – Еще деньков десять, и будет бегать. Я его выхожу.

- Исполать тебе, бабушка! – В пояс поклонился подросток.

- Это пусть он тебе спасибо скажет. А, что наш гость? Спит еще?

- Да. Видать, дорога тоже несладкой была.

Вскоре проснулся и Словен. Трапезничали все вместе. Обстоятельно и не торопясь.

Словен сразу обратил внимание на то, что за ночь ведунья изменилась. Она выпрямилась, лицо ее помолодело, и светилось тихой, затаенной радостью.

- Как встретишь, кого из Ведичей, скажи, пусть навестят меня. – Сказала Ярина. - В свитке и для них слова припасены. А мне объясни, что за ткань под письмо легла? В наших краях такой не видывали.

- Шелк называется, бабушка. И делают его как раз в тех местах, куда твоего Богумира из рода Ведичей занесло.

- Красив…. Если из него сарафан сшить, наши красавицы разум потеряют.

- Так и есть. – Подтвердил Словен. – Там, где я побывал, шелк дороже золота стоит.

- Золото стоит, что придорожная пыль! – Оборвала его Ярина. - Красоту ценить надо. Ивушку над озером, сосны на ветру, или птицу в полете. А это - суета все!

После еды распрощались. Ярина вместе с волчицей проводила гостей до калитки. Богумир пошел лесом на Зеленик, а Словен дальше, на север, повидать сестер, да к Ведичам заглянуть.

Она долго смотрела им вслед. Ладная фигурка Богумира еще какое-то время видна была меж деревьев, а потом исчезла вовсе.

Ярина вздохнула, вернулась в дом, и подошла к спящему в корзинке рысенку.

- Значит, Юс, говоришь… - Произнесла она в раздумье. – Ну, пусть так и будет. Живи! Нарекаю тебя Юсом.

В этот, очень важный для него день, рысенок получил не только жизнь, но и имя.

Войдя во двор уже хорошо знакомой им усадьбы Засхана, Ли с Фэем встретили полные надежды взгляды близких хозяину дома людей.

- Чем мы можем вам помочь? – Спросил ханьцев внушительного вида мужчина, сказавшийся управляющим.

- Просто будьте поблизости. – Попросил Ли. – Мы можем чего-то не понимать.

Для начала они просто прошлись по обширной территории цветущего сада. Засхан, по-видимому, очень любил цветы.

Острый запах разогретых эвкалиптов смешивался с сильным ароматом магнолий. Воздух звенел от веселого птичьего гама.

Друзья молча погружались в незримые эманации усадебного быта. Они пытались почувствовать самые тончайшие запахи, увидеть незаметные для обыкновенного человеческого глаза следы, уловить знаки, оставленные произошедшими здесь загадочными событиями.

Ли посмотрел на свисающую, закрученную спиралью кору гигантского эвкалипта и спросил:

- Что ты чувствуешь?

- По-моему, он не покидал усадьбы, и в то же время его здесь нет.

- Да. У меня тоже такое впечатление.

Ли повернулся к управляющему, который следовал за ними в некотором отдалении.

- В доме есть подвальные помещения?

- Да, но мы уже тщательно осмотрели их.

- С вашего разрешения, мы осмотрим их еще раз.

Прохладные хозяйственные помещения под домом не сохранили никаких следов, которые могли бы пролить свет на таинственное исчезновение Засхана. Ничего не дал осмотр дома и дворовых построек.

- Вон там мы еще не были. – Сказал Фэй, указывая на заросшую кустарником часть сада. К ней вела еле заметная тропинка.

С каждым шагом друзьям казалось, что в их головах возрастает странное, напряженное состояние ума и мыслей.

Тропинка заканчивалась внушительных размеров древним, каменным сооружением.

Сложенное из огромных плит, и накрытое сверху еще одной массивной плитой, оно было сплошь опутано лианами и скрыто кустарником. В вертикальной плите, обращенной своей стороной к дому, виднелось круглое отверстие.

Путешественники уже видели несколько таких построек, на пути к Диоскурии.

- Это – адамра{272} - Пояснили им тогда местные жители. – В таких гробницах наши далекие прадеды хоронили усопших. После похорон отверстие закрывали круглой, каменной пробкой.

- Здесь смотрели? - Спросил Фэй.

- Да. В первую очередь.

Ли с Фэем внимательно, со всех сторон, изучили дольмен, заглянули в отверстие, в которое вполне мог пролезть взрослый человек. Слабый свет, проникающий внутрь, показал им, что дольмен пуст. Сразу же за дольменом территория усадьбы обрывалась в ущелье, на дне которого журчал ручей.

Вернувшись обратно, к дому, друзья посмотрели друг на друга.