– Пятьсот долларов, – чуть слышно ответила хозяйка.

– Где сейчас эти деньги?

– Наверное, у Фреда.

– Разве он не собирался подарить их вам?

– Собирался, – холодно отозвалась миссис Лейси. – И сейчас собирается. Но здесь, в поселке, такая сумма мне ни к чему. Лучше потом попрошу у него чек.

– Вы не знаете, ваш супруг взял деньги с собой или оставил дома?

– Трудно сказать… Скорее всего, с собой. Хотите обыскать дом?

Шериф пожал грузными плечами:

– Не знаю, миссис Лейси, наверное, не стоит. Даже если найду их, что это даст? Раз не было подмены, то ничего.

– Подмены? – переспросил Людерс. – Мистер Баррон, о какой подмене речь?

– О подмене подлинных купюр фальшивыми, – пояснил шериф.

– Фальшивые деньги в Пумьей Вершине? – Людерс улыбнулся. – Не смешите меня. Разве в поселке такое возможно?

– Само собой, нет, – горестно согласился Баррон. – И впрямь звучит смешно.

– Насколько я понял, вся информация у вас от мистера Эванса, который называет себя детективом, и, надо полагать, частным?

– Да, я уже об этом думал, – кивнул шериф.

– Мистера Эванса якобы вызвал Фред Лейси… – Людерс подался вперед еще сильнее. – Есть ли тому доказательства, помимо утверждения самого мистера Эванса?

– Ну он же неспроста сюда приехал… – неуверенно проговорил Баррон. – Вдобавок он знал про деньги в туфле миссис Лейси.

– Нет-нет, я просто уточняю, – заверил Людерс.

Шериф повернулся ко мне, и я поспешно нацепил замороженную улыбку. После убийства Вебера со всеми вытекающими последствиями письма Лейси я не доставал, а теперь понял, что не достану никогда.

– У вас есть письмо Лейси? – строго спросил Баррон.

Я обреченно потянулся к нагрудному карману. Правая рука шерифа опустилась и тут же поднялась снова, причем не пустой, а с «кольтом-фронтиром».

– Сначала конфискую твою пушку! – процедил он, поднимаясь с кресла.

Я распахнул пиджак, а шериф проворно вытащил мой пистолет из кобуры, хмуро на него взглянул и спрятал в задний карман своих брюк.

– Вот теперь ищи.

Людерс наблюдал за мной без особого интереса, а миссис Лейси, сложив ладони как для молитвы, разглядывала пол.

Я продемонстрировал содержимое нагрудного кармана: бумагу для записей, упаковку ершиков для трубок, чистый носовой платок и пару писем, но, увы, не от Фреда Лейси. Вернув вещи на место, я сунул в рот сигарету, чиркнул спичкой и медленно, невозмутимо закурил.

– Ладно, ваша взяла! – улыбнулся я. – Ваша, сэр, и ваша, мэм.

На лице Баррона проступил румянец, глаза заблестели. Когда он отворачивался, толстые губы чуть заметно дрожали.

– Почему бы заодно не удостовериться, что он действительно детектив? – ненавязчиво предложил Людерс.

Баррон едва скользнул по нему взглядом.

– Подобные мелочи меня не волнуют, – заявил он. – В данный момент я расследую убийство.

Шериф смотрел не на Людерса, не на миссис Лейси, а в дальний угол потолка. Хозяйка содрогнулась и стиснула руки так, что костяшки побелели и в свете ламп казались алебастровыми. Закатив глаза, она безвольно раскрыла рот и, как ни старалась, не смогла задушить рвущийся на волю всхлип.

Людерс вытащил сигару изо рта и аккуратно положил в латунную чашу напольной пепельницы. Улыбка сползла с холеного лица, губы сжались в мрачную полоску. Он не сказал ни слова.

Баррон рассчитал все просто идеально: сполна насладился их шоком, а прийти в себя и собраться с мыслями не позволил.

– Некто Вебер, кассир отеля «Голова индейца», был зарезан в номере Эванса, – по-прежнему бесстрастным голосом объявил шериф. – Эванс при этом присутствовал, но лишь формально: осторожный убийца его оглушил. Так что перед нами одна из тех редких птиц, о которых мы столько слышим, но которых почти никогда не встречаем, – первый попавший на место преступления, без пяти минут свидетель.

– Лично я никуда не попадаю, – возразил я. – Убийцы сами мне трупы подкладывают, чуть ли не к ногам бросают!

Миссис Лейси резко подняла голову и впервые с начала разговора посмотрела на меня. В ее глазах вспыхнул огонек – далекий, слабый, обреченный.

Баррон неторопливо поднялся.

– Не понимаю, – покачал головой он. – Ничего не понимаю! Однако, вероятно, не ошибусь, если засажу эту редкую птицу в клетку. – Шериф повернулся ко мне. – Ну, парень, если решил бежать, можешь не торопиться, по крайней мере сначала: даю тебе сорок ярдов форы!

Я промолчал, равно как и остальные присутствующие.

– Мистер Людерс, я попрошу вас дождаться моего возвращения, – медленно проговорил шериф. – Приятеля своего, если появится, отпустите домой. Как закончим, я с превеликим удовольствием отвезу вас в клуб.

Людерс кивнул.

Часы на каминной полке показывали без четверти двенадцать.

– Ну, для меня уже поздновато, – сказал шериф. – Миссис Лейси, как думаете, ваш супруг скоро вернется?

– Я… я надеюсь, – пролепетала она, сопроводив свои слова жестом, ничего, кроме безнадежности, не выражавшим.

Баррон распахнул входную дверь и, повернувшись ко мне, повел подбородком: вперед, мол. Я вышел на крыльцо, а Шайни высунула голову из-под бахромы и заскулила.

– Прелесть, а не собачка! – восхитился шериф. – Слышал, она наполовину койот. А что известно про вторую половину?

– Ничего, – шепнула миссис Лейси.

– Совсем как с этим убийством, – сказал Баррон и вышел на крыльцо вслед за мной.

Не говоря друг другу ни слова, мы вернулись к машине. Вжавшись в спинку сиденья, Энди возил во рту потушенную сигарету.

Мы сели в салон.

– Отгони машину ярдов на двести, но так, чтобы поднять побольше шума.

Энди нажал на газ. Седан скользнул за угол и, с оглушительным ревом вспарывая лунный свет, понесся вверх по усеянному призраками пней холму.

– На вершине развернись и спускайся обратно, – скомандовал Баррон. – Только к самому дому не подъезжай, а прямо сейчас погаси фары.

– Угу.

У вершины холма Энди аккуратно обогнул дерево, отключил фары, съехал вниз по склону и остановился у подножия, в зарослях ветвистой толокнянки. Пытаясь смягчить звук храповика, он медленно и плавно потянул ручной тормоз.

Сидящий впереди Баррон обернулся ко мне:

– Сейчас мы все идем через дорогу, поближе к воде – только без шума и бестолкового шатания под луной!

– Угу, – снова отозвался Энди.